-  Я не знаю, - повторил тот снова. - Люди Короля… убили Зачинщика… почтенного Бенджамина. Не знаю, за что. Спрашивали, где Ригольд, хотели перерезать горло…

    Толстяк судорожно сглотнул и потрогал кровоточащую царапину.

    -  Оно почти цело, - успокоила его Томагавка. - Что дальше?

    -  А дальше пришел Ищейка и всех убил, - лицо управляющего исказила гримаса ужаса. - И всех убил. Всех воров из Гильдии, доверенных людей Короля. Он спас мне жизнь, но… я никогда не смогу забыть то, что он устроил. Когда он пытал последнего… я хотел стать глухим, чтобы не слышать его воплей…

    -  Кто такой Ригольд? - если люди Короля хотели его заполучить, то это важно. Что Королем называли Главу Гильдии воров, девушка хоть и не сразу, но сообразила.

    -  Ригольд… он вор. Друг почтенного Бенджамина. Люди Короля пытались убить его, но не смогли, только ранили. Зачинщик… почтенный Бенджамин приютил его… зря, наверное. Король не тронул бы его, если б хозяин не помог Ригольду.

    Собственная речь заметно успокоила толстяка. Наверное, ему необходимо было выплеснуть пережитый ужас на какого-нибудь слушателя, чтобы гнетущие впечатления не сожгли его мозг. И теперь толстяк выбалтывал все, что знал, без всякого принуждения рассказывая о сходе воров, об ужасном Ищейке, о появлении в столице знаменитого Безгола, о Кобре и его людях, которых добрый хозяин не раз принимал в своем заведении, об Ищейке, и о диком варваре с огромным топором, которого он лично провожал к Ригольду в компании более, чем странной, о планах устранении Главы Гильдии, и снова о Кобре и об Ищейке…

    Остановить его было невозможно - словами. Томагавка, утомленная словоизвержением толстяка управляющего, подумывала уже о применении других методов, но тут в зале появился Лониэль. При взгляде на него, в глаза толстяка вернулся ушедший было поспать ужас, руки задрожали, а речь потеряла связность.

    Эльф выглядел примерно так же. Бледное, заострившееся лицо, пятна крови на сапогах, всколоченная короткая шевелюра цвета спелой пшеницы, из-под которой нелепо торчали знаменитые эльфийские уши… Позвольте, а где же парик?

    -  Э…э…эээльф! - промычал управляющий, тыча в Лониэля пальцем.

    -  Ч-ч-чеееловееек, - передразнил тот толстяка, свойственное жителям Саро ехидство уже вернулось к нему. - Пальцем показывать невежливо.

    -  Раааазговаааривает! - благоговейно сообщил толстяк.

    -  Предлагаешь укоротить язык? - оживилась девушка.

    -  Э…э…эльф! - повернулся к ней управляющий. - Жи…живоооой! На…настоящий!

    -  Живой? - с сомнением переспросила девушка, оглядывая Лониэля.

    -  Жи… живооой, - подтвердил толстяк, ничего уже толком не соображающий. Явление бледного, словно с похмелья, эльфа, оказало на его и без того потрясенный рассудок явно негативное воздействие, которое в медицинской терминологии определяется как "Тотальный снос крыши".

    -  Подумаешь, эльф! Тоже мне! - фыркнула Томагавка. - Спокойней, приятель, чего всполошился-то?

    -  Э…э…эльф! - сообщил толстяк, делая движение рукой в сторону Лониэля.

    -  Живой? - подсказала девушка.

    -  Живой, - подтвердил бедняга.

    -  Не такой уж и живой, - пробурчал Лониэль, которого этот балаган начал раздражать.