Размахнувшись, он забросил табакерку далеко в лес.
В проеме двери появился Сиввинг.
– В кухне ее нет, – крикнул он, оглядываясь через плечо. – А в спальню я не захотел заходить. Вдруг она лежит там и спит? И вдруг откуда ни возьмись появляется какой-то мужик. Дикая ситуация. Или что скажете? Вы считаете, что мне стоит это сделать?
– А машина-то ее на месте, – сказала Ребекка Кристеру.
Они переглянулись. Бывает, что люди умирают во сне. Не такой уж и редкий случай.
Тинтин резко гавкнула и стала царапать решетку клетки.
– Ладно, я пойду посмотрю, – решила Ребекка.
Кристер Эриксон схватил ее за руку.
– Подожди! – сказал он, глядя на Тинтин.
Собака стояла в клетке почти вертикально. Ноздри ее задвигались. Издав еще один короткий лай, она стала царапать когтями решетку.
– Она делает стойку, – тихо проговорил кинолог. – Здесь пахнет трупом. И все так быстро изменилось. Наверное, воздух для нее словно море крови.
– Сиввинг! – крикнула Ребекка. – Погоди, не заходи в дом! Пойдем мы с Кристером.
Ребекка очутилась в доме, чувствуя за спиной дыхание Кристера Эриксона. Она крикнула: «Эй, есть тут кто?» – но дом молчал в ответ. Открытые дверцы кухонных шкафов, словно разинутые рты, желающие сказать что-то, но обреченные молчать.
«Инфаркт, – решила про себя Ребекка, направляясь в спальню. – Или упала и проломила себе череп. А что, если она жива и ее разбил паралич?»
В спальне на кровати лежала на спине Суль-Бритт Ууситало. Голова ее была вывернута на сторону. Глаза и рот открыты. Язык наполовину высунут. Одна рука свисает с края кровати.
На женщине были только трусики. Одеяло валялось на полу возле кровати. Все тело было покрыто мелкими коричневыми ранками.
– Что за… – начала Ребекка и не смогла договорить.
Кристер Эриксон шагнул вперед и на всякий случай приложил пальцы к шее женщины. Несколько осенних мух вяло взлетели и уселись на потолок. Он кивнул Ребекке.
Мартинссон оглядела мертвую женщину. Тонкие полоски засохшей крови, сочившейся из ран. Она искала в себе чувства. Хоть что-нибудь похожее на возмущение. Или, может быть, ужас?
Но никаких эмоций не было.
Она взглянула на Кристера. Он выглядел серьезным и спокойным. Только в телесериалах полицейских выворачивает наизнанку при виде трупа.
– Что здесь произошло? – спросила Ребекка, удивляясь тому, как деловито звучит ее голос.
– Эй, ну что там? – крикнул снаружи Сиввинг.
– Она здесь! – крикнула в ответ Ребекка. – Оставайся на месте!
– Посмотри на лицо, – проговорил Кристер, наклоняясь над мертвой женщиной. – Вот здесь, на скуле. Как будто кто-то пытался содрать кожу.
– Мы должны оставить ее, – сказала Ребекка. – И срочно вызвать техников и судмедэксперта.
– Взгляни на стену, – произнес Кристер.
Большими черными буквами кто-то написал на стене над изголовьем кровати: «ШЛЮХА».
Ребекка развернулась и вышла на улицу. Встревоженный старик топтался возле входной двери.
– Что там произошло?
– Ох, Сиввинг, – начала Ребекка.
Она почти протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, но смутилась, и ладонь безвольно повисла.
Старик был ей очень дорог. Ее родители умерли, бабушка тоже. Он был ей ближе всех в этом мире, но они никогда не прикасались друг к другу. Так уж было заведено.
Теперь она пожалела, что это не вошло у нее в привычку.
«Я могла бы прикасаться к нему, как бабушка гладила меня, – подумала она. |