– Как ты, мама? Держишься? – забеспокоился Макрон.

Порция смерила презрительным взглядом группу представителей местных племен, проходивших по улице. Они были одеты в шкуры, а по обнаженным рукам извивались причудливые татуировки.

– Дикари!

Катон мысленно улыбнулся, потом нахмурился. Риму предстоит долгий тяжелый путь, прежде чем островитяне станут жить по законам империи. Каратак и его последователи, вероятно, находятся где-то к западу от Лондиния, но боевой дух его соплеменников, что живут в городе и окрестностях, отнюдь не сломлен. Они, несомненно, воспользуются любой неудачей римских легионов и поднимут открытый бунт. А поскольку основные силы армии губернатора сосредоточены на границе, ничто не удержит бунтовщиков, которые вихрем пройдутся по тем областям провинции, что римские власти уже обозначили на картах как усмиренные.

– Куда подевался чертов Децимус со своими бродягами? – грозно прорычал Макрон, вытягивая шею и еще больше сердясь, что из-за не слишком высокого роста не может рассмотреть всю улицу.

– Впереди, в двадцати шагах от нас, – успокоил друга Катон.

– Не спускай с мошенников глаз! Не хватает только остаться без вещей, едва ступив на проклятую землю! Я не намерен предстать перед легионами как какой-нибудь зеленый рекрут, маменькин сынок!

– Уж кем-кем, а маменькиным сынком тебя точно не назовешь, – фыркнула Порция.

Путешественники прибавили шаг, надеясь догнать носильщиков, однако на перекрестке уперлись в ряды повозок, нагруженных амфорами. Пробиться сквозь них надежды не было, а Децимуса и компании и след простыл. У Катона екнуло сердце. Неужели негодяй обвел их вокруг пальца и смылся с багажом?

– Эй, префект, сюда! – послышался голос слева, и у Катона с души свалился камень. Бывший легионер насмешливо покачал головой. – Подумать только, офицеры не могут угнаться за хромым калекой! И куда только катится мир!

Катон хотел поставить нахала на место и как следует отчитать за неуважение к высокому званию, но не успел. Децимус поднял руку и указал на высокие ворота на другой стороне улицы, в которую они свернули. За стеной виднелись леса и высокий бревенчатый каркас подъемного крана, возвышающийся на фоне задымленного неба.

– Сюда, префект. Вот здесь находится базилика. Ну, или то, что должно ею стать.

Не дожидаясь ответа, Децимус двинулся дальше, и поскольку движение уже не было таким оживленным, приезжие вскоре поравнялись с носильщиками. Телеги, нагруженные вином, проехали мимо, а вся компания подошла к воротам, у которых стояли двое часовых. Арка ворот была оштукатурена и побелена, но кирпичную облицовку на стене вокруг строительной площадки еще не закончили.

– По какому делу? – задал вопрос часовой, бегло оглядывая двух мужчин и пожилую женщину, чтобы определить их общественное положение.

Офицеры были одеты в аккуратные новые туники и военные плащи, купленные в Риме перед самым отъездом. Несмотря на отсутствие знаков отличия, указывающих на звание, и богатых перстней, уверенное поведение и шрамы говорили сами за себя. Особенно длинный косой шрам на лице Катона, проходивший ото лба до подбородка. Откашлявшись, часовой уже более любезным тоном спросил:

– Чем могу служить, господин?

– Я префект Квинт Лициний Катон, а это центурион Луций Корнелий Макрон. – Катон кивнул в сторону друга.