Некоторое время Осторий собирался с мыслями, а потом обратился к вновь прибывшим:

– Очень важно ознакомить вас со сложившейся в Британии обстановкой. Не знаю, что вам наговорили в Риме, а только утверждение, будто мы здесь занимаемся обычной зачисткой, предшествующей полному покорению Британии… хм… Как бы это помягче выразиться? Одним словом, подобные заявления несколько преждевременны. Прошло семь лет с триумфального празднования победы, одержанной императором Клавдием. Да, семь долгих лет… Все это время мы с большим трудом, шаг за шагом, расширяли границы провинции. Но даже побежденным племенам, с которыми заключен договор, доверять ни в коем случае нельзя. С ними как с крысами: нельзя жить спокойно, пока не насадишь на копье. Всего два года назад, когда готовилось наступление на племена силуров и ордовисов, я приказал племени иценов сдать оружие, чтобы обезопасить себя от предательского удара в спину. Вполне разумная просьба, обращенная к людям, которые называются союзниками. Но как только я вывел армию в горы, эти ублюдки подняли восстание, вот и пришлось прервать поход и вернуться, чтобы разобраться с мерзавцами. Придурки засели в одном из земляных укреплений, но быстро сдали позиции. Мы покончили с иценами быстро, но вместо запланированного наступления пришлось строить на их землях крепости и дороги, чтобы не выпускать их из поля зрения.

Катон вспомнил гордого обидчивого воина племени иценов, который служил проводником, когда они с Макроном отправились в тыл противника по заданию командующего армией, вторгшейся в Британию. Префект без труда представил, как оскорбил Прасутага приказ сдать оружие. Местными племенами на острове управляла каста воинов, для которых не было большего унижения, чем требование разоружиться. Ничего удивительного, что вспыхнул бунт.

– А пока я возился с иценами, – продолжил рассказ губернатор, – Каратак, воспользовавшись передышкой, переманил на свою сторону обитающие в горах племена и стал их вождем. И когда, наконец, можно было продолжить военную кампанию, оказалось, он собрал целую армию, которая способна оказать серьезное сопротивление. Вот почему пришлось обратиться в Рим с просьбой о подкреплении. И теперь, когда оно прибыло, пора навсегда покончить с Каратаком и его сторонниками.

Макрону слова губернатора пришлись по душе. Центуриона радовала перспектива поучаствовать в грядущих сражениях и наряду с добычей получить повышение по службе. Макрон не любил разглашать свои честолюбивые планы, однако, подобно многим воинам, мечтал получить звание старшего центуриона легиона, обеспечивающее почет и многочисленные привилегии. Оно прокладывало дорогу в благородные слои общества, давало возможность приобщиться к сословию всадников, выше которого только сенаторы и сам император. Похоже, римскую армию ждут в Британии тяжелые бои, а значит, ряды центурионов сильно поредеют. Так случалось при каждой военной кампании, ибо центурионы неизменно оказывались на передовой и гибли десятками. Однако если повезет и удастся уцелеть, в один прекрасный день Макрону могут доверить командование Первой когортой в легионе. А потом не за горами звание префекта лагеря и командование легионом в случае отсутствия или тяжелого ранения и смерти легата. Одна мысль о грядущих перспективах вселяла в сердце Макрона надежду.

Губернатор со вздохом погладил покрытый седой щетиной подбородок и замолчал. Казалось, он с головой погрузился в невеселые думы.

– Я уже слишком стар для подобных приключений, и как только закончится срок службы, уйду на заслуженный отдых. Вернусь в свои владения в Кампанье, займусь виноградниками и буду доживать век с супругой.