Его тело сотряслось от смеха, которому он не дал прорваться в звуке.

— Я и так потерял с тобой время. Подойди, и я убью тебя.

Я выступила из тени и встала напротив него. Мы были одинаково одеты, начиная с таби и хакама и кончая стегаными куртками, перчатками и масками. Наша одежда была черной — эмблема клана на моем кимоно была замазана черным, на его — срезана. Моя катана, как и его, была заточена. Лезвия стали невидимыми в темноте.

Мы поклонились друг другу, причем его поклон был ниже моего. Не из уважения, по привычке. Его разум восставал против этого, но тело само проделывало то, что совершало много раз. Мы выпрямились в пяти шагах друг от друга и заняли боевую позицию.

Сжимая рукоятку меча обеими руками, я держала его поднятым вертикально у правого уха. Я присела, широко расставив ноги. Левая нога ближе к нему, левый бок открыт.

Его клинок почти сливался с чернотой фигуры. У него была хорошая посадка, ноги широко расставлены и готовы к прыжку. Меч он держал перед собой, защищая себя от паха до глаз.

Мы ждали.

Незаметно пролетела вечность. Мы оба были мертвы и живы. Атака могла продлиться столетие, а контрудар занял бы время, равное удару сердца. Это была игра в ожидание, где время нельзя замечать, ибо если время войдет в игру, с ним придет нетерпение.

Для игры в ожидание нетерпение означает смерть.

Сквозь тучи пробились звезды, выявив знамения, понятные колдунам и предсказателям. Та или эта звезда могла означать его или мою смерть. Или это боги дразнили нас небесными искрами, подобными тем, что полетят от наших клинков, когда они встретятся?

Если наши клинки встретятся.

В какой-то неуловимый, бесконечный момент все началось и закончилось. В своих черных одеждах, окруженных тьмой, с невидимыми, острыми как бритвы клинками в руках, мы были тенями внутри тени. Подобно струям маслянистого дыма, мы сошлись, переплелись, прошли насквозь друг друга. В тот краткий миг мы стали одним целым, как было когда-то.

На этот раз все было иначе. Прежде нас соединяла жизнь и творение. Нынче же смерть и гниение были плодом наших усилий.

Оказавшись у него за спиной, я обернулась, и так же обернулся он. Но он не закончил движения. Его колени подогнулись, меч упал. Руки прижались к животу, пытаясь сдержать обвал внутренностей, устремившихся наружу. Он смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Его тело, его глаза говорили о том, что ему страшно.

Но голос не выдал его страха. Подобно смеху, он сохранил его в себе.

Я смотрела, как он умирает, человек, которого я убила. Человек, который предал мой клан и хотел убить моего лорда. Я смотрела на него с жалостью и печалью, ибо когда любовь умирает, остается лишь это.

И когда он умер, я похоронила своего сына.