– Вы забежали навестить добрую знакомую в половине третьего утра? – саркастически ухмыльнулся Фабель.

– У нас с ней был одинаковый ночной образ жизни.

– А где вы, собственно, работаете, герр Клугманн?

– Я же говорил вам – в ночном клубе. Помощник управляющего в танцевальном баре.

Фабель опять заглянул в досье.

– Ах да, танцевальный бар «Парадиз» рядом с Гроссе Фрайхайтштрассе… Правильно?

– Да.

– Стало быть, вы работаете на?..

– Сами знаете, на кого я работаю… – сердито сказал Клугманн и потупился. Перестав дергать ногой, он теперь одним ногтем ковырял другой.

Фабель раскрыл лежащее перед ним досье. На первой странице Клугманн увидел собственную фотографию в правом углу. Плечи его заметно осели.

– Так, так… – сказал Фабель, пролистывая папку. Затем он папку закрыл, откинулся на спинку стула и смерил Клугманна критическим взглядом. – Ваш нынешний работодатель – Ерсин Улугбай… К числу почтенных гамбургских граждан никак не относится, да?

– Вам видней.

– Любопытная у вас карьера, герр Клугманн, – произнес Вернер Мейер. – Из элитного подразделения полиции – и прямо в турецкую мафию.

– А куда еще мне было податься после того, как вы меня опозорили и выперли? – цинично усмехнулся Клугманн. – Подробности вы, я думаю, уже прочитали в своей папочке. Как бы там ни было, ни на какую мафию я не работаю. Я наслышан, что Улугбай занимается темными делами, но я в них не участвую. Возможно, бар и принадлежит Улугбаю – не проверял. Мой босс – Арно Хоффкнехт, менеджер. И другого начальника над собой я не знаю. Сам я называюсь звонко – помощник управляющего, хотя на самом деле я просто вышибала. И ни во что плохое не суюсь.

– Прикажете вам верить? – сказал Вернер Мейер. – И нос вас не подводит?

– Что вы имеете в виду?

– Когда последний раз нюхали?

На широкой шее Клугманна туго напряглись сухожилия.

– Да пошел ты в жопу, козел!

Глаза Вернера Мейера засверкали – казалось, он вот вот сорвется и набросится на допрашиваемого с кулаками. Фабель опять взял разговор на себя.

– Герр Клугманн, напрасно вы ерепенитесь и отказываетесь сотрудничать. Это может только ухудшить ваше положение.

– А чем так уж плохо мое положение? Я в этой истории человек посторонний. Да и нет у вас против меня ничего…

– Вы что то недоговариваете.

– Например?

– Например, куда подевалось расписание «деловых встреч» Моник?

– Не знаю, о чем вы говорите.

– И куда пропала видеокамера, которую вы установили за зеркалом? Зачем она там была? Просто порнуху снимали или планировали шантаж?

Клугманн озадаченно набычился.

– Вы про что? – спросил он. – Ни хрена не понимаю. Что вы тут мне навесить норовите?

Фабель устало откинулся на спинку стула. Вернер Мейер понял сигнал и, угрожающе наклонив голову, весь подался вперед. Казалось, его седой ежик еще больше вздыбился. Нехорошо улыбаясь, он процедил:

– Не нравишься ты мне, Клугманн. Очень не нравишься.

– Ох, беда то какая! – насмешливо произнес Клугманн. – А я было решил, у нас с тобой будет любовь до гроба…

– А не нравишься ты мне потому, что ты предатель и мошенник. Опозорил честь мундира, когда начал шестерить на Улугбая. – Нарочито отшатываясь, Вернер Мейер скорчил брезгливую мину. – От тебя, дружок, смердит. Ты живешь в клоаке со шлюхой…

Клугманн весь напрягся и привстал.

Фабель, не поднимаясь, схватил его за руку и толкнул обратно на стул.