— Эх, молодость… На Турксиб бы их… Или на Днепрогэс.

— Ну зачем же так сурово, — хохотнул Укротитель. — Пусть щипают птицу счастья сегодняшнего дня…

— Эх, курица — не птица, баба — не человек, — резюмировал ГПЧ и со смущенной душой продолжил путь. Вероятно, ему сейчас хотелось бежать за голой красавицей, чтобы завалить в пыльных кустах и обладать ею в полном объеме её же бедер. Увы, даже небожители зависят от обстоятельств и глупых церемоний. Партийно-государственный этикет, чтоб его!.. Есть отчего прийти в уныние и дурное расположение духа.

Летняя терраса капитанским мостиком выходила в сад, нависая над кипящей, густой массой кустарников. Вдали темнели лесные угодья с невиданными зверюшками. Пойду в лесники. В другой жизни. Буду кормить с рук пугливых белок и отстреливать браконьеров. Остается лишь сначала прожить эту жизнь.

В прохладном холле звякнули хрупко-фарфоровые чашечки — как сигнал к действу… Наш ГПЧ потянулся сухими костями и проговорил:

— Ну, пожалуй, можно и поработать, товарищи. Дело — прежде всего!

Укротитель был полностью согласен; заерзав от нетерпения в кресле, позволил себе пошутить:

— А женщины потом… — И посмотрел на плюгавенького, носатого человечка, который ждал указаний, прижимая к чахлой груди саквояж. — Ну-с, Абрам Львович, готов?

— Всегда готов-с! — радостно хихикнул старый пионер.

Наш государственно-политический деятель подошел к сейфу. Сейф был бронированный и противопожарный; очевидно, он был списан с крейсера «Аврора» или ледокола «Ленин». Открыв дверцу, ГПЧ вытащил на свет Божий малахитовую шкатулку цвета морского прибоя.

— А! — И, подобно фокуснику, извлек из нее… алмазный булыжник.

— О! — сказал Укротитель и проглотил голодную слюну, точно в руках ГПЧ был кусок мяса.

— Однако, — чмокнул Абрам Львович, и печальные его глаза выпуклились до размеров чайных блюдец.

Алмаз был крупным, искрящимся на солнце, красоты неземной. Матушка природа постаралась на славу, создавая в недрах своих такое чудо, такое фантастическое совершенство света в камне.

— Феникс, — сказал ГПЧ. — Подарок друзей… Отдаю с тяжелым сердцем, и передал алмаз, — но с легкой душой…

— Ммм, — мычал Укротитель тигров и львов. — Феникс, значит? Птица счастья завтрашнего дня?

— Сегодняшнего! — поправил ГПЧ. — Только из уважения… к супруге вашей… И вам… Уступаю… Красоту-то небесную… Эх, подарок, но уступаю…

— Цена прежняя.

— Уступаю, хотя подарок… Подарок, но уступаю, — мучился от своего благородного поступка сановник.

— Львович, глянь орлом, — приказал Укротитель человечку.

Ювелир с профессиональной учтивостью цепко ухватил алмаз, закрутил его в мелких пальцах, цокал от удовольствия; вставив в глазницу монокль, бормотал:

— Господа! Что я вам хочу сказать? Я хочу сказать: уникальный случай!.. Таких ещё два!.. Это третий… Если меня спросят: Кац, ты счастливый человек?.. Но зачем спрашивать… Надо умирать от такой красоты… Господа, разрешите? — И невменяемый человечек, переступив порожек, прошелся к перилам террасы. Изучал чудо из чудес под проточными солнечными лучами, бормоча восторженную чепуху.

— Откуда камешек? — спросил Укротитель.