– Тут от знакомых не отобьешься, каждая собака в городе знает когда у меня день рождения.

Придут и те, кого хотел бы видеть, и те, кого лучше бы на порог не пускать. Наш самолет через чае улетает.

– Какой еще к черту самолет? – Подберезский машинально глянул на расписание, пытается понять, куда именно тащит их Гриша.

В ближайшее время отправлялось два рейса.

Один на Петербург, второй на Пекин. Ни тот, ни другой вроде бы не подходили.

– Бурлак, а ну, выкладывай, что задумал!

А то мы сейчас с Комбатом вещички в руки – и в Москву. Если в Питер, то мне там делать нечего, а в Пекине и подавно. К тому же, у Комбата и загранпаспорта нету, да и мои два дома остались.

– Дурак ты, Андрюха, хоть и хороший парень.

Давайте сюда паспорта, – Бурлак протянул руку-.

В его ладонь легли два паспорта. Он согнул пальцы. Даже края книжечек не виднелись из его огромного кулака.

– Ждите здесь, ребята, я мигом.

– Вечно ему какая-нибудь блажь на праздник в голову взбредет! – сказал Комбат, усаживаясь на корточки так, как это обычно делают десантники в ожидании вылета.

– Делать нечего, согласились прилететь, теперь никуда не денешься, – проворчал Подберезский, присаживаясь рядом. Слушай, Комбат, такое чувство, будто мы перед вылетом, перед прыжками. Вот только подсумка с рожками не хватает, да автомата.

– А ты глаза закрой, да представь.

Бурлаков вернулся, держа паспорта с торчащими в них корешками билетов на самолет.

– Пошли, регистрация скоро кончается.

Билеты и паспорта он не отдавал, будто боялся, что друзья убегут, когда узнают, куда он их тащит. Над входом в накопитель горел номер рейса и название города: Пекин.

– Очумел, Бурлак? К китайцам нам не надо.

– Китайскую водку не любите?

– А я даже не знаю, есть она у них или нет.

– Думаете, в плохое место вас потащу? – рассмеялся Бурлаков. – Рейс-то не прямой, а с посадкой по дороге, выйдем, а остальные пусть летят.

– Предупреждать о таких вещах надо.

Бурлаков положил паспорта и билеты на столик проверяющего и подмигнул девушке в форме. Та смотрела на компанию, представшую перед ней, затаив дыхание. Трое крепких высоких мужчин, способных свернуть горы, если потребуется.

– Что-нибудь не в порядке? – усмехнулся Гриша Бурлаков.

– Наоборот, все в полном порядке, – ответила ему улыбкой девушка и отметила билеты, – Видел, как она на тебя, Комбат, смотрела? – толкнул локтем в бок Рублева Подберезский.

– Смотрела, смотрела… Ты помоложе, на тебя и пялилась.

– Эх, жаль, – вздохнул Андрей, – нет с нами Бахрушина.

– Чего же вы его не прихватили?

– У него дел по горло. Вон, Комбат ему даже не позвонил, хотя тот его на службу устроил.

– На какую службу?

Рублеву не хотелось вспоминать о неудачной попытке поработать инструктором на полигоне ГРУ под Москвой.

– Слушай ты его больше. Бурлак, он еще тебе и не такого расскажет.

Когда мужчины устроились в длинном ряду фанерных кресел, расположенных вдоль батареи парового отопления, Гриша Бурлаков вытащил из рюкзака топографическую карту и разложил ее на коленях. Взгляд Комбата тут же уперся в то место на карте, где имелись карандашные пометки, сделанные красным и синим, как обыкновенно делают на военных картах.

– Значит, в Иркутске посадка?

– Точно, Иркутск.

– А дальше?

– Вот, – Гриша прочертил ногтем на карте линию, стараясь попасть в русло Ангары, а затем резко свернул влево.