Рублев поколебался, но визитку взял, сунул ее между книг на полке как закладку – так, чтобы торчал только самый хвостик.
– Позвоню, Леонид Васильевич, обязательно позвоню.
– Когда?
– Завтра утром.
– А к работе когда думаешь приступить?
– Не знаю еще. Посмотрим, соглашусь ли я на нее вообще.
– Может, планы другие были?
– Хотел съездить поохотиться, меня Бурлаков уже достал, грозится, что без меня на охоту уедет.
– Тоже дело хорошее, особенно, если с хорошим человеком.
Светлана отставила пустую рюмку и, глянув на Комбата, тихо сказала:
– Так я пойду?
Бахрушин осторожно наступил ей под столом на ногу, чтобы молчала. Подберезский уже не сидел, стоял, пожимая Комбату руку:
– Ладно, давай без обид, Комбат. Мы пошли.
Дело сделали – и отлично. Меня еще в другом и в третьем месте ждут.
– В налоговом управлении?
– Век бы там не бывать.
– Чего это вы засобирались? – Комбат осмотрел компанию. – То не было никого, а как пришли, то сразу все и убегать.
– Нет, нет, вы оставайтесь, – предложила Иваницкая, – у меня завтра день свободный.
Носок ботинка Бахрушина придавил ее ступню к полу.
– Давайте не станем цирк устраивать. Все мы взрослые люди и прекрасно понимаем о чем идет речь.
Бахрушин поднялся и элегантно наклонившись, поднес руку Иваницкой к губам.
– Очень рад был познакомиться. Теперь я за Бориса Ивановича спокоен, – и не давая Рублеву возразить, вышел в прихожую.
Его с Подберезским было уже не остановить.
Но стоя на пороге открытой двери, Бахрушин погрозил Комбату пальцем:
– Ты только попробуй мне завтра не позвонить Брагину!
– В гости тогда больше не приедем, – пригрозил Подберезский, при этом широко улыбаясь, чтобы Комбат не принял его слова всерьез.
– Да провалитесь вы все к чертовой матери, – вместо прощания сказал Комбат, захлопывая дверь.
– Кажется, получилось, хоть и приехали не во время, – сказал Подберезский.
– Вовремя никогда не бывает, – ответил Бахрушин.
Мужчины спустились во двор. Бахрушин постоял запрокинув голову.
– Ждете, что вам в окно на прощание помашут?
– Нет, это было бы уже слишком.
Во двор заехала машина – «вольво».
– Тихо, не вылезать, – скомандовал бритоголовый азиат, – кажется, этого парня я видел возле дома культуры. A того, который постарше, вижу впервые.
– Они уезжать собираются, подождем, – посмотрела в окно автомобиля на Бахрушина и Подберезского миловидная девушка и поправила на коленях пустую коробку от пиццы.
Машина Бахрушина отъехала.
– Ждем, они могут вернуться.
– Тот мужик точно дома, с бабой, – я во дворе с самого утра крутился.
– От нас не уйдет, теперь подготовились…
Иваницкая сидела, поджав под себя ноги, и вращала в руке надкушенное яблоко.
– У тебя хорошие друзья.
– Тебе так показалось?
– Не знаю. Я, конечно, мало с ними общалась, но хороших людей обычно видно сразу.
– Я знаю почему они тебе понравились.
– Не понимаю…
– Будь они даже самыми отъявленными мерзавцами, они бы пришлись тебе по душе, потому что заговорили о женитьбе.
Иваницкая громко рассмеялась:
– Неужели ты до сих пор не понял, что замужество меня абсолютно не интересует?
Комбат все еще настороженно смотрел на нее. |