Изменить размер шрифта - +
Поразительное сочетание!

— Куда ты собрался?

— В город. Приедет Жак. Он получил права.

— Куда именно в город?

— Мы еще не решили.

— Баренд, я должна знать, — заметила она, не повышая голоса.

— Да-да, конечно, я тебе попозже скажу. — Прорываются первые нотки раздражения.

— Когда вернешься?

— Мама, мне восемнадцать лет. Когда папе было столько же, сколько мне сейчас, он служил в армии.

— В армии живут по уставу.

Он досадливо выдохнул:

— Ладно, ладно… Мы… поедем домой в двенадцать.

— То же самое ты говорил на прошлой неделе. А вернулся в третьем часу ночи. Ты учишься в выпускном классе, у тебя экзамены на носу…

— Гос-споди, мам, хватит уже об этом! Мне отдохнуть хочется! Тебе что, жалко?

— Нет, не жалко. Отдыхай, но знай меру.

Он презрительно хмыкнул, словно показывая: не такой он дурак, чтобы ей верить. Она заставляла себя не реагировать.

— Я же сказал, мы поедем домой в двенадцать.

— Пожалуйста, не пей.

— С чего ты вдруг так разволновалась?

Ей хотелось ответить: «С того, что недавно я нашла в твоем шкафу полбутылки бренди. Ты неумело спрятал ее за стопку трусов. А рядом лежала пачка „Мальборо“».

— Я обязана волноваться за тебя. Ты мой сын.

Молчит — значит, согласен… Она вздохнула с облегчением. Он добился чего хотел. До сих пор им удалось не поссориться. Потом она услышала, как он нетерпеливо постукивает ногой по стойке, как вертит в руке крышку от сахарницы, и поняла, что ничего еще не кончилось. Значит, ему нужны деньги.

— Мам, я не могу допустить, чтобы Жак и остальные платили за меня.

Он давно усвоил, что просьбы нужно излагать по очереди, а не все сразу. Научился умело строить фразы, подбирать нужные интонации. Она сразу почувствовала себя виноватой. Как ловко он ее подловил! А она, в извечном стремлении избежать конфликта, сразу же попалась на удочку.

— Разве у тебя уже закончились карманные деньги? — робко спросила она.

— Хочешь, чтобы я был паразитом?

Услышав знакомые агрессивные нотки и привычные обвинения в свой адрес, она поняла, что стычки не избежать. Что делать? Отдать ему деньги… все, что есть… весь кошелек. Пусть забирает. Именно этого он и добивается… Она глубоко вздохнула и сказала:

— Пожалуйста, постарайся все-таки не выходить за рамки. Восемьсот рандов в месяц — деньги не маленькие…

— Знаешь, сколько получает Жак?

— Баренд, это не имеет значения. Если хочешь больше денег, ты должен…

— Хочешь, чтобы я на хрен растерял всех друзей? Тебе просто влом мне помочь, тебя корежит, если мне хорошо!

От его грубости и крика она вздрогнула, сжалась. Он с досады запустил крышкой сахарницы в кухонный шкафчик.

— Баренд! — ахнула она.

Он и раньше часто выходил из себя. Закатывал глаза, заламывал руки, опрометью убегал в свою комнату. Отбежав подальше, трусливо бормотал себе под нос бранные слова. Но сейчас… Сейчас он всей тяжестью налег на стойку, лицо его дышало ненавистью к ней.

— Ты меня достала! — заорал он.

От его крика она пошатнулась, как от удара. Боясь упасть, оперлась рукой о дверцу шкафчика. Плакать не хотелось, но слезы все равно полились по лицу. В нос ударил запах оливкового масла. Она стояла у плиты, с деревянной ложкой в руке, и тихо повторяла имя сына, не надеясь, что он успокоится.

Баренд плюхнулся на высокий табурет.

Быстрый переход