Егор неприятно поразился собственному состоянию. Пистолет в его руке слегка дрожал, а мушкой он успел расцарапать девушке щеку, и теперь из неглубокой ранки на подбородок тонкой струйкой стекала кровь. Сумка с драгоценностями перевернулась, и из нее на пол золотой дорожкой высыпались украшения. Под ногой Даничева что-то хрустнуло. Наверняка какая-нибудь дорогостоящая побрякушка. Теперь не до нее!

— Я выхожу, — спокойно объявил инкассатор. Такое впечатление, что ко всему происходящему он не имеет никакого отношения. — Не пальни сдуру. А то умрешь!

Егора невольно поразил его голос. Он всецело соответствовал внешности этого парня. Холодный, как ключевая вода. Голос буквально бил по башке и был таким же опасным, как и пистолет в крепкой ладони. Не упуская Егора из вида, он осторожно направился к выходу.

— Предупреждаю, если с ними что-то случится, то тебе не жить!

Дверь закрылась. Шатун тотчас отшвырнул от себя девушку и, подскочив к двери, щелкнул замком. Через стеклянную витрину он видел, как парень бежит к машине. Ковбой хренов! Оставил позади себя кучу трупов и даже не обернулся.

Шатун чертыхнулся, сходили, значит, на дело! Валера лежал на полу раскинув руки. Правую ногу каким-то невероятным образом он подвернул под себя. Жаль парня. Жора валялся на боку, закинув голову, как будто в предсмертном прыжке хотел рассмотреть и запомнить своего убийцу. Вот только Витек лежал спокойно, вытянувшись во весь рост, словно хотел отдохнуть. И лишь залитая кровью грудь свидетельствовала о том, что он мертв.

Девушка, закрыв лицо руками, негромко плакала. А пожилой мужчина, приобняв ее за плечи, что-то шептал ей на ухо.

— Заткнись, сука! — закричал Егор, размахивая стволом. — Если не хочешь, чтобы я вышиб твои мозги.

Девушка мгновенно умолкла. Остальные заложники, сгрудившись, испуганно посматривали на Егора.

— Что, породнились? — зло проговорил Шатун. — Теперь вы друг друга до самой смерти не забудете!

— Что вы собираетесь делать с нами? — крикнула полная женщина.

Еще каких-то несколько минут назад она походила на даму, привыкшую отдавать распоряжения. Наверняка заведует каким-нибудь магазином, привыкла веселым матерком подгонять ленивых грузчиков, а тут в несвойственной для нее роли выглядела совершенно потерянной.

— Чесалка, если будешь вякать не по делу, пристрелю, — равнодушно пообещал Егор.

Женщина, будто проглотив восклицание, открыла рот и с ужасом посмотрела на Егора. Угроза проняла ее до самого нутра. Больше вопросов не последовало. Мужчины избегали его взгляда и пристыженно смотрели в сторону. Слабый материал, сломленный. Это уже не бойцы. Егор с одного взгляда определил, что мужчины опасности не представляют. Это у себя на службе они хозяева, а здесь всего лишь овцы.

Егор сорвал маску с головы. Она пропиталась потом, хоть выжимай. Он невольно обратил внимание на то, с каким любопытством и одновременно с ужасом заложники изучали его.

Невольно хмыкнув, он спросил:

— Что, запоминаете? Думаете, что можете встретить? Ну-ну… Эй, ты! — махнул он мужчине лет тридцати пяти.

Тот мгновенно побледнел. Его кадык судорожно дернулся, а на лице застыла угодливая кривая улыбка.

— Это вы мне говорите? — ткнул он себя пальцем в грудь.

Шатуну не однажды приходилось наблюдать, что в опасных ситуациях некоторые представители сильного пола вдруг начинают необыкновенно тупеть. А ведь где-нибудь в кругу приятелей, с кружкой пива в руках, они наверняка блещут остроумием. Егор не однажды успел убедиться в том, как легко довести человека до обильного поноса, достаточно направить на него ствол пистолета.

— Тебе, чертило. Живо ко мне!