— Оборудование для скалолазания, говоришь? Ну-ну! Просто какие-то каскадерские трюки! Прям как в кино.

— Да-да, Ирочка, чистое кино. А начало такого рода каскадерским трюкам положили похитители картин из Русского музея в Петербурге. Они разбили окно и вырезали две картины Перова. Так вот, говоря короче, старшему помощнику генпрокурора господину Турецкому, — Александр комично поклонился, — нашим дорогим и любимым Костей Меркуловым, именно им, и никем иным, была поставлена следующая задача: точными мазками нарисовать «картину преступности в сфере искусства».

— И старший помощник генпрокурора ретиво взялся за дело, — продолжила Ирина.

— Именно так. Помгенпрокурора Турецкий провел узкое совещание с генералами милиции Грязновым и Барановым. Турецкий распределил обязанности. И команда приступила к сбору информации. Пока же сотрудники выполняли его задание, сам господин Турецкий А. Б. углубился в криминальную сферу культуры.

— И что же он сделал, этот неугомонный Турецкий? — подмигнула Ирина Генриховна.

— А сделал твой любимый Турецкий вот что. Для начала он побывал в Федеральной таможенной службе и узнал о «шереметьевском деле». В столичном аэропорту Шереметьево только что пресечена попытка вывоза из России пяти икон конца девятнадцатого века.

— Ах икон! Ну это же классика жанра!

— Совершенно верно. Ценности сии были обнаружены в багаже гражданина Италии… — Александр не поленился полезть в карман за блокнотом.

— Да ладно, неважно, как его зовут, — сказала Ирина, но Турецкий сделал мягкий и величественный жест рукой, после чего продолжал:

— …В багаже гражданина Италии Марчелло Читани, вылетающего в город-герой Милан. Перед этим наш уважаемый пассажир синьор Читани заявил, что у него якобы нет с собой товаров, подлежащих письменному декларированию. В общем, практически ежедневно происходят такие казусы. Но самое интересное не это. Самое интересное — не украденное, а подделанное искусство.

— Опа!

— Да-да. Итак, арт-криминал. В этой среде действуют свои законы, зависящие, между прочим, от экономики нашей страны. Главными методами воров и спекулянтов в конце 1980 — начале 1990-х годов была работа на Запад. Иконы и картины всеми возможными путями переправлялись за рубеж, где продавались по таким ценам, которые местный рынок предложить был не в состоянии. Это понятно. Но сегодня арт-криминалу выгодно уже работать на внутреннего потребителя. Этот «потребитель» за последние годы здорово разбогател, изменились и приоритеты. Если раньше охотились за иконами, то сегодня больше ценится живопись девятнадцатого века, поэтому под прицелом оказались провинциальные музеи, да еще и антиквары, занимающиеся этим искусством. Характерный пример, — продолжал Александр Борисович. — В 2001 году на антикварном рынке всплыла картина Генриха Семирадского «Утром на рынок», исчезнувшая из музея города Таганрога. Преступников тогда не нашли. Но! Александр сделал эффектную паузу и театрально опустошил свой бокал вина.

— Но? — переспросила Ирина Генриховна, принимая его игру.

— Та картина, которую обнаружили сейчас, явно расходится с музейной. Там есть такой мальчик… так вот, на теперешней картине мальчик изображен в сандалиях. А на прежней, музейной, никаких сандалий не было. Мелочь, а приятно! Это особая статья преступления — создание фальшивки. И уровень фальшивок таков, что наши эксперты их определить порой не в состоянии.

— А почему именно русская живопись девятнадцатого века?

— Ну мода, понимаешь, мода! Вот почему модно носить, — Александр поискал глазами и наконец ткнул рукой в платье Ирины, — это, а пышные платья, как в девятнадцатом веке, немодно? Мода! Именно фальшивые работы русских художников девятнадцатого века — последние веяния моды в среде криминала.