И Рэндал, чья сила оказалась задета меньше, чем чары местных магов, который носил на бедре откованный мечтами «крис» и обладал покровительством самого Повелителя грез, был призван на помощь собратьями по Гильдии, хотя, когда Гильдия была могущественной, колдуна пасынков любили гораздо меньше.

— Дело не во мне, ты знаешь это, — пытался объяснить Рэндал Первому Хазарду, чье боевое прозвище было Кот и который больше походил на благородного ранканца, чем на опытного адепта, заслужившего такой титул.

— Мое волшебство, — скромно продолжал Рэндал, — является частью проклятьем, а частично порождено грезами: оно не зависит от того, какие силы ослабли.

Ранканский адепт, прищурившись, посмотрел на тайзского колдуна и только потом высказал вслух свое недоумение.

— Значит, оно не является частью нисийского могущества? И ничем иным, что придумали Факельщик, Роксана и прочие северные колдуны?

Чихнув, Рэндал отер веснушчатый нос рукавом, от смущения у него покраснели уши.

— Если бы я был настолько могущественным, разве не смог бы я избавиться от этой проклятой аллергии?

Болезнь снова вернулась к нему — как одно из сопереживаний нынешних трудностей здешних адептов: шерсть, птицы и особенно пушистые создания приводили Рэндала в жалкое состояние. Когда-то для таких случаев у него имелся носовой платок, потом он обрел силу, сдерживающую приступ. Теперь у него не осталось ни того, ни другого.

Неучтивое замечание Первого Хазарда было прервано появлением послушницы, ворвавшейся со словами:

— Мой господин, какой-то незнакомый мужчина преодолел наши защитные рубежи, он идет сюда — вверх по лестнице, и с ним его конь…

Симпатичный Первый Хазард опустил голову, уставился на сплетенные на коленях пальцы и солгал послушнице с округлившимися от удивления глазами:

— Мы ждем его. Возвращайся к своей работе… Что у нас там на ужин? У нас будут гости — человек и… его конь.

— На ужин? Ну…

Послушница, девушка-ведьмочка, с густыми волосами, была невысокой, с милым розовощеким личиком сердечком. И даже ученическая ряса не могла скрыть ее тонкой талии, округлых бедер и высокой полной груди. Рэндал подумал, почему он не замечал ее прежде, но тут же прогнал эту мысль, вспомнив, что он помолвлен и скоро станет супругом Джихан, получив источник могущества, о котором он и словом не обмолвился в стенах теряющей силы Гильдии.

Девушка, с заметным усилием собравшись, сказала:

— Попугаи, блохи, беличьи лапки, господин чародей, и если пожелаете, тушеное мясо.

— Что7 — удивился измученный Первый Хазард, а затем, когда девушка широко раскрыла глаза, прикрыв рот рукой, бросил:

— Забудь об этом проклятом меню и убирайся отсюда. И никого не пускай сюда до сигнала на ужин. Ступай, девочка, ступай!

Девушка метнулась назад, и тотчас же послышался стук копыт, а следом звук, напоминающий грохот фарфора, разбившегося о мраморный пол.

Через широкую двустворчатую дверь, за которой только что скрылась девушка, въехал человек верхом на коне.

Всадник не стал спешиваться; у коня были чудные умные глаза. Взглянув на Рэндала, он застриг ушами. Масти он был смешанной, рыжий с гнедым и серым, но ошибиться было невозможно: тресский конь командира пасынков.

Охваченный жутким приступом аллергии, Рэндал, чихая, заспешил вперед со словами:

— Добро пожаловать, мой командир, добро пожаловать.

А Первый Хазард, Кот, за его спиной изверг проклятие, которое серой болезненной пеленой стало носиться по комнате, пока тресский конь, после того как Темпус спешился, не посмотрел, прижав уши, на эту полупроявившуюся эктоплазму и не разбил ее копытом на мелкие части.

— Чародей, — кивнул Риддлер Рэндалу, — и Чародей.