– Да нет, мы бы с Ильей сами съездили.

– Говорят, с деньгами даже на Новой Земле можно хорошо устроиться. На Новую Землю поедете, а я, так уж и быть, потрудней задачку возьму, на юг поеду. Жена у меня большой специалист по части шопинга, может, и выйдет на Верховцеву где-нибудь в приморском магазине. Как думаешь, выйдет?..

– Все может быть… Если серьезно, Сошников хотел в Крым сбежать. Он человека у себя в Серпухове убил, сбежал в Москву, где-то здесь поднялся на деньги, спрятал их у нас на кладбище, сел, сделал себе татуировку, вышел, вернулся в Битово… Я так думаю, он здесь решил осесть, – размышляя, проговорил Шульгин.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что он сразу поехал на кладбище, вскрыл тайник, отсыпал себе денег на первое время, остальные снова закопал. Познакомился с Верховцевой, снял квартиру… А может, сначала познакомился с ней, а потом сходил на кладбище за деньгами, чтобы машину ей купить… Возможно, и квартиру собирался купить, я не знаю… Надо еще раз с подругой Верховцевой поговорить, может быть, она знает об их планах на совместное будущее?..

– Ты лучше с Верховцевой поговори, – закругляя разговор, сказал Круча. – Найди ее да поговори. И мне подробно все расскажешь.

Истории о кладах всегда интересны. Особенно если эти клады криминального происхождения, причем из не столь уж давнего прошлого. А если такая история сопряжена с убийствами, то интерес к ней увеличивается прямо пропорционально количеству трупов. Полковник Круча профессионально заинтересован был в том, чтобы отправить соучастника и продолжателя этой истории за решетку. Он почему-то не сомневался в том, что Верховцева отравила его бывшая жена, чтобы не делиться деньгами. Могильными деньгами…

Илья так залюбовался, что и забыл, зачем он приехал к ее родителям. И спохватился только, когда она поравнялась с ним:

– Здравствуйте, девушка!

Романов взял ее под руку мягко, но Ася дернулась так, как будто он ее ударил.

Но возмутилась не только она.

Только сейчас Илья заметил двух парней, что шли в нескольких шагах позади нее. Крепкие ребята, и не юнцы какие-то, обоим уже за двадцать. Да и вели они себя так, как будто за свой короткий век уже успели познать все премудрости жизни.

– Эй, мужик, ты чего? – возмущенно протянул высокий спортивного вида парень с густыми смоляными бровями под короткой обесцвеченной челкой.

Холеный он, с претензией на гламурность, черты лица не мягкие, но и звериной жестокости в них не было даже сейчас, когда он волком смотрел на Илью.

Зато у его спутника вид по-настоящему агрессивный. Грубое у него лицо, темное от внутренней злобы. И комплекция у него внушительная – бычья шея, накачанные плечи, рукава джинсовой куртки едва не лопаются под напором бицепсов. У этого действительно звериный нрав. Он злобно глянул на Илью, но вместе с тем и с радостью. Так ликует волк, загнавший в угол зайца. Он так рад был пустить в ход свои кулаки, что даже не стал разговаривать с Ильей.

Раз! И крепко сжатый кулак летит в цель… Два! Рука проходит мимо головы. Три! Она уже в жестком захвате. Четыре! Громила теряет равновесие, но Илья не позволяет ему ткнуться носом в землю, он ставит его буквой «г», задрав кверху взятую на прием руку. Гламурный качок не теряется, он тоже бросается на Илью с кулаками. Но столь стремительная расправа над его дружком смутила парня, и нет уверенности в его движениях. Растерялся он, поэтому медлит. Да и живот его открыт для удара. Но как бы то ни было, атакует, и с ним надо что-то делать. Руки у Ильи заняты, зато ноги свободны. Он занимался дзюдо, но и ногами тоже умеет бить.

Романов ударил крашеного ногой в пах, заставив отскочить назад и скорчиться от боли.