– С ней очень интересно, она просто завораживает.

– Ядовитая змея тоже завораживает, – заметил Стивен. – А вот и Кит.

Они смотрели, как высокий крепкий парень вел за узду лошадь Джонатана.

– Ты очень хорошо относишься к моему сыну. Я не мог уделять ему достаточно внимания.

– Здесь ему хватает внимания, – ответил Стивен, и привычная боль вспыхнула внутри. – Кит очень сообразительный и быстро овладевает всем, чему я его учу, – он улыбнулся через силу, – хотя, я полагаю, его интересует не только это. Парень со вздохом смотрит вслед каждой горничной, каждой поварихе.

Джонатан засмеялся.

– Надеюсь, ты научишь его целомудрию, Стивен. Мне бы не хотелось, чтобы он стал отцом раньше времени.

– От меня он ничему плохому не научится, – Стивен наблюдал, как Джонатан, попрощавшись с Китом, скакал по лугу.

Целомудрие. У Стивена была репутация самого распутного лорда, часто посещающего винные погребки в Бате, публичные дома Бристоля, игорные дома в Саутварке.

Собственная репутация Стивена не волновала, он был только рад, что девушки на выданье не интересовались им. А теперь, когда в его жизнь вошла Юлиана, он не знал, как ему удастся поддерживать столь усердно создаваемую им самим репутацию повесы.

Стивен еще долго оставался в саду. Нежный аромат наперстянки и жимолости наполнял воздух.

Свежие весенние запахи окутали его, он постоял у фонтана, пытаясь привести в порядок свои чувства. Каменный бассейн все еще хранил дневное тепло.

Стивен опустил руки в фонтан, пытаясь найти способ навсегда избавиться от всех чувств и эмоций. Весь он был словно каменная скала, нагретая солнцем, сохраняющая тепло даже ночью. Стивен не мог забыть улыбки Юлианы, хотя он не должен был думать о ней.

Солнце зашло за горизонт. Еще несколько минут, и надо будет возвращаться в дом.

Вздрогнув, он повернулся и пошел к входной двери.

Юлиана стояла у входа в зал, ожидая Стивена. В одной руке она держала свечу. Рассеянный свет свечи придавал золотистый оттенок ее ресницам и волосам, бросал причудливые тени на открытую глубоким декольте грудь.

«Боже Всемогущий, – подумал Стивен. – Неужели Джилли не знает, что леди должна носить шелковое нижнее белье?»

Под вырезом платья была приколота брошь, украшенная драгоценными камнями. В самом центре броши сверкал темный рубин, словно свежая кровь.

– Чем вы обычно занимаетесь после ужина, мой господин? – тихо спросила Юлиана.

Ее вопрос застал Стивена врасплох. Но он взял себя в руки.

– Иногда я не прочь переспать с девушкой или двумя. – Сузив глаза, он окинул ее взглядом. – А еще лучше с тремя.

Юлиана прикусила нижнюю губу.

– Я не верю вам.

– Ты ничего не знаешь обо мне.

Она грациозно повела плечами.

– Это не моя вина. Я заметила, что рядом с моей спальней находится музыкальный салон. Я могла бы поиграть для вас.

– В коллекцию инструментов не входят цыганские колокольчики и гитары, – Стивен заметил, как изменилось выражение ее глаз. «Я вынужден причинять тебе боль, Юлиана», – подумал он, испытывая желание все объяснить ей и понимая, что нельзя этого делать. Проявлять доброту к этой девушке было бы большой жестокостью.

Юлиана, сладко потянувшись, открыла глаза. Она с недоумением посмотрела на роскошный балдахин над кроватью, на шелковое теплое одеяло, отделанное мехом.

Еще не проснувшись окончательно, Юлиана представила себя в детской в Новгороде. Вот она ожидает, когда Светлана, ее горничная, внесет поднос с чашкой теплого молока с медом и хлеб с острой, домашнего приготовления, колбасой.