— Черт возьми, если хоть половина правда из того, что рассказал Ревенко, хоть половина, и то…
— Я тебе скажу, — помолчав, добавил он. — Кое в чем я стал сомневаться.
— Ишь ты. Не успел приехать, как стал сомневаться, — усмехнулся Игорь и уже серьёзно закончил: — Сейчас рано во что-нибудь верить, поэтому рано и сомневаться.
— А я вот верил, — упрямо возразил Виталий.
— Надо накапливать факты, — повторил Игорь. — Надо все проверить. Ревенко правильно сказал. И не спешить с выводами.
Виталий усмехнулся.
Они допили чай, аккуратно убрали недоеденный хлеб и колбасу. Потом Игорь взглянул на часы.
— Гм. Десятый час. Где-то наш Булавкин.
Прошло ещё не меньше получаса, и в дверь снова постучали.
— Ну вот и он, — сказал Виталий.
Но это оказалась снова дежурная.
— Вам тут записку передали, — сказала она, протягивая сложенный вчетверо листок.
— Кто?
— Не знаю. Сунул и побег. Торопился, видать.
— Ну, хоть какой из себя? — допытывался Виталий.
— Ну, как сказать — какой? Обыкновенный. Он в окошечко мне записку-то сунул. А я ещё по телефону говорила. Потом, выглянула, да он уже отъехал.
— Отъехал?
— Ага… На этом… Ну, верх-то брезентовый?
— «Газик»?
— Во-во.
— Один он там был?
— Ну, уж этого я не видела. Как хотите.
Женщина была явно растерянна и начинала сердиться.
Когда она ушла, Виталий развернул записку. Там было всего две строчки, торопливо написанные карандашом: «Не приду. Мать заболела. Сергей».
Виталий передал записку Откаленко.
— Странно. Сначала этот звонок. Теперь записка. Но звонил не он. Я бы голос узнал. И почему он на машине приехал? Все это очень странно.
— М-да…
— И записка его мне определённо не нравится, — продолжал Виталий, расхаживая по комнате. Потом остановился перед Откаленко. — Давай проверим, а?
— Можно.
Игорь решительно поднялся, и они вдвоём спустились к телефону.
За перегородкой в пустом, плохо освещённом вестибюле сидела только дежурная. Она встретила друзей насторожённым взглядом.
Игорь позвонил дежурному по горотделу. Узнав у него домашний телефон Томилина, он позвонил снова. К телефону подошёл сам Томилин. Игорь коротко и негромко объяснил ему, в чем дело.
— Понятно, — ответил Томилин. — Ждите. Зайду или позвоню.
Через час он пришёл. На этот раз в тёмном плаще, в кепке, чуть порозовевший от быстрой ходьбы. Лицо его было хмурым, но в глазах не было усталости, в них была сосредоточенность и тревога.
— Дрянь дело, братцы, — пробасил Томилин. — Сейчас был я у Булавкина этого. Мать здорова. И говорит: пошёл в гостиницу, к людям каким-то.
— Выходит, пошёл и… не дошёл, — сказал Виталий.
Все трое помолчали. Дело принимало странный оборот.
ГЛАВА III
И ВОТ ИСЧЕЗ…
Утром друзья торопливо сделали зарядку, пожужжали своими электрическими бритвами и, неудобно ополоснувшись над маленьким умывальником, благо вода «как раз шла», спустились на первый этаж, в буфет.
За стойкой с огромным никелированным самоваром и выставленными под стеклом тарелками с сыром, кильками и салатом суетилась толстая женщина в белом халате с закатанными рукавами. Её полные, загорелые руки, удивительно ловкие и проворные, невольно притягивали взгляд. |