Во взгляде этом была непонятно откуда появившаяся вдруг насторожённость. Словно Анашин уже жалел, что взял с собой этого неизвестного ему человека, с которым к тому же ещё и выпил и разоткровенничался.

«Что это он? — с беспокойством подумал Виталий. — Ведь я же как будто ничем себя не выдал». Ему тоже хотелось отделаться от Анашина, который раздражал его каждым своим словом, каждым движением и который мог теперь лишь осложнить поиски Булавкина. Но отпустить от себя Анашина было нельзя. Он мог предупредить Егора. А того надо было брать внезапно, застать врасплох и не дать скрыться. То, что Егора Анашина надо арестовать, и арестовать немедленно, Виталий не сомневался. Хотя бы за нападение на Булавкина. А там будет видно. Не зря он, конечно, трясётся. Не зря…

Они шли теперь через луг, ноги путались в высокой траве. Солнце пекло немилосердно, словно навёрстывая то, что не удалось сделать с утра.

— Как будем искать-то его? — спросил Виталий. — Документы при нем какие есть?

— Не твоя забота, — угрюмо отрезал Анашин.

— Ну, вот что, дядя, — не вытерпел Виталий. — Я тебе и вовсе, видать, не нужен. Чего ж ты меня за собой поволок?

Анашин как будто только и ждал этого вопроса. Он резко повернулся и заорал:

— Кто тебя волок?! Кто?! Сам навязался! Я тебя знаю?! Ты меня знаешь?! К водочке чужой подкатываешься?! — худое, заросшее щетиной лицо его нервно подёргивалось, в слезящихся глазах светилась злость. — Катись, откуда пришёл! А то враз накостыляю! Нужен ты мне, как… — и он замахнулся на Виталия сумкой.

— Ну, дядя, ты даёшь, — отскочив, изумлённо произнёс Виталий. — Это кто же со мной за дружбу пил? Да ещё деньги у меня на водку взял.

— Деньги?! Я небось все насквозь вижу!.. Гад ты, вот кто!..

— А ты сам кто? — задорно спросил Виталий, которого начинала и злить и смешить эта сцена.

— Я?! Порешу вот, и за себя не отвечаю! Какая хошь комиссия справку даст! Псих во мне серьёзный! Понял? Господи-и-и! — вдруг, подвывая, произнёс он. — Хоть бы подох тот стервец, что ли! Хоть бы подо-ох!..

— Ты что, в самом деле рехнулся? — сердито спросил Виталий, изумлённый внезапным переходом Анашина. — Чего кличешь-то?

— Так ведь не то засудят Егорку-то. Засудят!..

— Если тот помрёт, ещё больше засудят.

— А кто дознается? Кто? А ему на том свете, считай, уже все равно. Зачем ещё одну душу-то губить? Ой, господи!.. Ну, пошли, что ли? — уже миролюбиво предложил он.

— Ну, пошли, — вздохнул Виталий. — Черт с тобой.

«И в самом деле псих, — подумал он. — От него чего хочешь можно ждать».

И все-таки того, что вскоре случилось, Виталий не ждал.

Они пересекли луг, потом большое картофельное поле, переходившее незаметно в огороды, и, наконец, вошли на пыльную деревенскую улицу.

Около одной из изб стояла подвода. Какой-то мужчина сгружал с неё доски. Пегая лошадёнка мотала головой, отгоняя слепней.

Анашин вихляющей походкой, заранее широко и заискивающе улыбаясь, подошёл к подводе.

— Здорово, кум! — закричал он. — Бог в помощь!

— Благодарствую, — сурово ответил мужчина, продолжая скидывать доски. — Опять куролесить явился?

Анашина, видно, тут тоже знали.

— Ни боже мой! По делу я к тебе, — обиженно ответил тот.

— Делов у меня с тобой не было и нет. Давай, давай ступай.

И мужчина неодобрительно покосился на стоявшего в стороне Виталия.