Владимир Ильин. Круглая дата
Они стояли перед Полковником неровной шеренгой и с надеждой и мольбой смотрели на него снизу вверх. – А стрелять-то вы умеете? – спросил их Полковник. – Солдат должен уметь стрелять. – Ага… Умеем!.. Сержант научил нас! – вразнобой загалдели новобранцы. – Сержант, дай им автоматы, – не оборачиваясь, приказал Полковник. – Да не такие, а без приклада… Новобранцы перекинули автоматные ремни через плечо, чтобы было легче держать оружие. – Сержант, поставь что-нибудь вон на тот бугор, – снова приказал Полковник. Сержант установил на пригорке, метрах в двадцати пяти от строя, несколько пустых банок. – Вот, например, ты, Коротышка, – сказал Полковник, ткнув пальцем в грудь крайнему слева. – Попадешь? Коротышка, побледнев, с усилием вскинул автомат и тщательно прицелился. Пули ткнулись в землю под самыми банками. – Теперь ты, Зяблик, – Полковник показал подбородком на босоногого новобранца, постоянно шмыгавшего носом. Очередь царапнула пригорок, и крайняя банка исчезла с него, как по мановению волшебной палочки. Сбоку к строю подскочил Сержант: – Эх, мазилы!.. Позориться только с вами! – Успокойся, – процедил сквозь зубы Полковник. Он посмотрел, прищурившись, в сторону близкой линии фронта и вдруг взорвался: – Стрелять они еще научатся в бою! Мне нужны солдаты! А солдат – это… – ему не хватило слов, и тогда он вспомнил фразу из Книги: – "Солдат прежде всего должен ненавидеть врага!"… Понятно? Стоявший в центре шеренги Немой что-то промычал и широко раскрыл рот. Вместо языка у него был обрубок: в прошлом году он, тогда еще не немой, был захвачен диверсантами грегоров, и отбить его бойцам Полковника удалось спустя лишь три часа… Полковник отвел взгляд в сторону. – Ладно, я беру их, – медленно сказал он.
Перед штурмом Полковник приказал произвести разведку подступов к обороне грегоров. Вообще-то в этом не было нужды, потому что война длилась не первый год, и обеим сторонам было известно, где и что расположено у неприятеля. Но, согласно Книге, любому мало-мальски приличному сражению должна была предшествовать разведка. Книгу Полковник уважал, потому что она рассказывала о великих полководцах прошлого… На этот раз разведчикам удалось взять "языка", причем с ним обошлись достаточно вежливо, судя по тому, что пленный предстал перед Полковником только с разбитой верхней губой. Как и все грегоры, он был огненно-рыжим и голубоглазым. – Ну что, будешь говорить? – деловито осведомился у пленного Полковник, заложив руки за спину. – Например, где ваш штаб? Вместо ответа пленный ловко плюнул, но Полковник успел увернуться. Конвоиры тут же подперли ребра рыжего автоматными стволами. – Отставить, – сказал Полковник. – Лучше привяжите-ка его к дереву… Через полчаса пленный бессильно обвис на веревках. Он не пикнул, когда ему вгоняли ржавую иголку под ногти; он только морщился и скрипел зубами, когда ему полосовали штык-ножом кожу на узкой худой спине. Но когда к его паху подсоединили полевой телефонный аппарат (Сержант специально таскал его в своем вещмешке для подобных случаев) и несколько раз крутнули ручку вызова, пленный что-то хрипло и гортанно закричал, выкатив налившиеся кровью глаза. – Чего это он? – осведомился Полковник у подчиненных, хотя и сам понимал грегорский язык. – Ругается, – объяснил Сержант. – Так и растак, говорит, надо нас и наших матерей… – Расстрелять, – немедленно приказал Полковник и хлопнул по плечу Коротышку. |
