Буало говорил правду. За шесть месяцев объездив Южную Америку вдоль и поперек, молодой человек благодаря парижскому темпераменту великолепно приспособился к жизни, полной приключений, приобрел истинное понимание людей и событий и научился играть любые роли.

Миновало полчаса.

— Поглядите-ка, матрос, видите примятую траву? — произнес Буало, поддевая кончиком хлыста одну из травинок.

— Где, месье Буало?

— Да вот же! Взгляните еще раз. Вы, что, плохо видите?

— Я просто ничего не вижу, правда, не вижу!

— Черт побери! Эта мразь спешит взять плату за гостеприимство. Какого дьявола! Здорово спешит! Чувствовал я, он жаждет заполучить мое оружие… У этого типа губа не дура. Ружье за сорок луи, никелированные револьверы «Смит-и-Вессон»…

— Вы действительно полагаете, что на нас нападут и отправят к праотцам с единственной целью — поживиться?

— Безусловно, сын мой. Если бы вы хорошо знали гаучо, то понимали бы: у себя дома и среди друзей это человек со всевозможными достоинствами, но стоит путнику очутиться за порогом, как тотчас же гость за несколько минут вновь становится чужим, а чаще всего — врагом. Когда пробуждается алчность, то начисто стирается благородное и трогательное чувство гостеприимства; место любезного хозяина занимает жадный дикарь, для которого любой блестящий предмет обладает неодолимой притягательной силой… Вот подтверждение: след прерывист. Старый трюк, мой мальчик! Затасканный, как сюжет, кочующий из одной мелодрамы в другую. Сначала мерзавец несколько раз прыгнул в длину, потом вернулся по собственным следам, сделал несколько заячьих петель, после чего затаился за каким-нибудь раскидистым кустом.

— Все это нам знакомо.

— Поглядите-ка сюда, видите кактус со сверкающей, как бриллиант, струйкой сока?

— А! Вижу.

— Этот набитый дурак даже не снял шпоры и поцарапал лист кактуса колесиком. Вот вам и след.

— Блеск! — восхищенно воскликнул Фрике.

— Ну-ну! А может, гаучо вовсе не так глуп, как хочет казаться. Он заранее предположил, что я, скорее всего, нападу на его след и приму обычные меры предосторожности; а он в это время без всякого шума возвратился к лошади, которая где-то неподалеку резвилась на свободе. Удивительная картина: пеший гаучо!

— Теперь мне понятно, почему наш смельчак не снимает шпоры: опасается потерять след собственной лошади среди прочих на дороге.

— Взгляните-ка на след негодяя: внутренний край левого сапога стерт… По этой детали его можно выслеживать до самых Кордильер.

— Но почему вы решили, что это его след? — спросил не на шутку озадаченный Фрике.

— Поглядите на отпечатки. И сравните.

— Понял. След лошади нашего хозяина глубже остальных — она навьючена.

— В добрый час! Вижу, вы наблюдательны, мало-помалу приобретаете знания. Теперь остается научиться всегда применять их на практике. На первый раз довольно. Полагаю, мы сможем избежать ловушек, расставленных этими гостеприимными, но жадными людьми. Нам необходимо попасть к моему другу, индейскому вождю Техуота-Паэ. Его земли находятся за дорогой на Сантьяго.

— Но тогда мы резко уходим в сторону от намеченного маршрута!

— У нас нет намеченного маршрута. Я выбираю дорогу, следуя собственной фантазии; какая разница, куда двигаться! — заявил молодой человек с грустью и печалью, что разительно отличалось от его прежней манеры держаться.