Не давая мне опомниться, Марк схватил багаж, меня и бросился на выход. У дверей стояло груженое чемоданами такси – значит, Гарри тоже не совладал с Боженой, и она взяла с собой все, что посчитала нужным.

– Скорее, Ива! – крикнула подруга из машины. – Мы насмерть опаздываем!

Как выяснилось, проспали все, кроме Гарри, потому что он совсем не ложился, а всю ночь пытался дозвониться своему другу и предупредить о нашем визите, но так и не дозвонился. Только в такси я вспомнила, что мой бедный песик остался в одиночестве, но Марк успокоил, сказав, что обо всем договорился с Романом, Фред как всегда остался в надежных руках.

Всю дорогу до железнодорожного вокзала Божена непрерывно копалась, рылась и возилась в своих сумках. Ей казалось, что она забыла то одно, то другое, то третье, и просто обязана проверить, все ли на месте, пока не далеко уехали. Копалась она с излишнем, мягко говоря, усердием, и мне постоянно доставались весьма ощутимые тычки под ребра ее острым локтем. Я мужественно терпела, потому что в такие моменты подругу нельзя было прерывать. С другой стороны сидел Марк, ему какое-то время удавалось уклоняться от правого локтя Божены, но все же она умудрилась попасть ему в челюсть.

– Божена! – возопил мой муж. – Брось ты свои сумки! Чего не хватит, купим, обещаю!

– Да? – Божена подняла на него затуманенный грядущими странствиями взор. – Ага… – ответила она как-то неопределенно, но сумки оставила в покое, зато принялась копаться по карманам.

Вскоре показался вокзал, и он мне сразу не понравился. В тусклых утренних сумерках сложно было рассмотреть всё в подробностях, но место явно поигрывало аэропорту. Ко всему вдобавок царило такое столпотворение, что можно было подумать о всеобщей миграции народа, о революции или каком-то стихийном бедствии. Мы с Боженой, еще не до конца проснувшиеся, были оглушены, деморализованы и утратили всякую дееспособность, к счастью, наши мужчины, как и положено, пребывали в полном сознании и доставили багаж к правильной платформе. Поезд мне тоже не понравился. Даже мягкие, сглаживающие сумерки не делали привлекательнее грязные облезлые вагоны и тусклые замызганные окна.

– Да-а-а… – мрачно протянула Божена, окидывая взором наш транспорт и свой облегающий джинсовый костюм светло-бежевого цвета. – И что, мальчики, ничего получше нельзя было найти?

– Только этот, следующий поезд в нашем направлении через трое суток, – развел руками Гарри.

– Мы живем в ужасающей дыре, – пришла к выводу подруга, и полезла в тамбур.

В вагоне клубилось несметное количество народа, мы насилу отыскали свое купе. Ну, естественно оно оказалось возле туалета, где же еще! Свет в купе был чрезвычайно тусклым, располагаться приходилось практически в потемках. Пытаясь разместить и распихать багаж, мы поминутно сталкивались лбами, надеясь хоть что-то разглядеть в потемках. Когда наконец-то распределили вещи, отдавили друг другу руки-ноги, перевели дух, но тут Божена принялась вытаскивать все обратно – в какой-то сумке, в самом низу, остался ее халат и косметика. И кошмар возобновился…

Слава Богу, под луной действительно ничто не вечно, все, что надо достали, ненужное убрали, угомонились и стали распределять спальные места. Марк настаивал на нижних полках для нас с Боженой, но я наотрез отказывалась.