— Дело в том, что среди экстрасенсов существует своеобразная специализация. Некоторые как бы видят происходящее глазами преступника или интересующего следствие человека. Другим надо обязательно побывать на месте происшествия, и уж оттуда он может раскручивать дело… У меня бывает по-разному. Иногда возникает в воображении целая картина или даже эпизод от какой-то незгначительной детали… Ха! — Вот так в тринадцать лет я стал «преступником». Слушал у друга магнитофон и вдруг увидел магазинный склад, где все эти приборы хранились, да ещё как дверь устроена. Но порою что-то заклинивает… Не идет видение — и все тут… Давайте, посмотрим, что у вас есть, но. возможно, придется побывать на квартире вашей подруги… Тсс! не называйте её имя…

Я протянула Саше фотографию. Он нахмурился, сжав худенькое личико в морщинистый комок. Потом черты его лица разгладились, он заулыбался, не открывая глаз. Я молчала, боясь спугнуть вдохновение.

— Вот у этого высокого господина имя начинается на А… Ан… Аврелий, нет — Аркадий. Он в Москве, жив-здоров, но подавлен… Почему-то один… У него сейчас нелегкие времена.

Саша подозрительно посмотрел на меня и ткнул пальцем в Юру.

— Где этот рыженький? А, уже знаете… Жаль… тяжелую смерть принял. — Саша погрустнел, задумчиво глядя на фотографию. — Нехорошо стоят… Плохая аура… А подруждка хорошенькая… Попала в переделку…

— Она жива? — Не выдержала я и положила на стол шарф — метр нежного шифона в леопардовых пятнах. Саша вздохнул, не притронувшись к ткани. Мы молча сидели за столом, словно медиумы, вызывающие дух Клеопатры.

— Жива. — Словно нехотя выдавил Саша. — …Пальмы, леопарды, легконогие лани… «Я вижу сегодня особенно грустен твой взгляд, и руки особенно тонки, колени обняв. Послушай — далеко-далеко, на озере Чад изысканный бродит жираф…»

Саша замолк, и я подумала, что занимаюсь каким-то идиотизмом. Сижу с прорицателем-ясновидцем, работающим в МВД, цитирующим Гумилева, и делающим загадочную мину в самом ответственном моменте своего монолога.

— Саша. — Мягко вывела я его из ясновидческого транса. — Вы хотите сказать, что любите гумилева или что эта девушка находится на озере Чад?

— Хм… А где её жилище, то есть квартира?

— А сами не «видите»?

— Ася москвичка. Ведь её зовут так или похоже, правильно? Окна её квартиры выходят в тихий переулок, но совсем недавно так открыли… пирожковую… нет — чебуречную… Знаете, этот запах кипящего масла и бараньего жира?

— Знаю… Это именно так. Асю страшно раздражал идущий к её балкону чад… Озеро Чад?

— Вот видите, доктор, вы быстро схватываете методу. Попробуйте приглядеться к темноте внутри себя. Сначала уберите все лишнее, сделайте абсолютную черноту, а теперь думайте о своей подруге и всметривайтесь. Что там?

Я улыбшулась:

— Вы переоценили меня, Саша. Как только я опускаю веки, передо моими глазами плывет то, что я видела перед этим — вот этот шарф.

Саша подскочил отрадости и захлопал в ладоши:

— Правильно!.. Несите чай и, если можно, рафинад.

— Я помню вашу манеру чаевничать. У меня вообще хорошая память.

— И не только, не только, поверьте. Когда я увидел вас с Сергеем, я понял, что вы, именно вы. а не другие девчонки, чувствуете то, что чувствую рядом с ним я.

— Что же это? — Я поставила на стол чашки и вазочку с кусковым сахаром. — Простите, быстрорастворимый.