Шел Валя Кравчук. Он прямо ел его, Виктора Ивановича, глазами, и столько в этих глазах было восхищения, что Виктор Иванович подмигнул мальчишке, за что получил тычок тетрадью от Фаины. «Не фамильярничай», - прошипела она ему.

Следом шли старшие. Галочку он не помнит. Помнит ее сестру Ольгу. Она шла, поджав губы, ни на кого не глядя. Ни на кого не глядя, бычком прошел и Коля Зинченко.

«Надо найти всех этих детей, - думал Виктор Иванович. - Надо их собрать вместе. А я поиграю им на аккордеоне».

– А в морду не хочешь? - спросил его взводный. - Я тебе дам играть среди ночи! Ишь, Новиков-Прибой…

«Я тогда постеснялся ему сказать, что не Прибой, а Седой, и не Новиков, а Соловьев… Так он и будет ошибаться… Надо обязательно найти его и осторожно поправить, чтоб не обиделся».

Скорость увеличивалась, но и росло количество несделанных дел. «Ах ты боже мой!» - забеспокоился Виктор Иванович, а тут и тоннель проехали, и Некто стоял на дороге, подняв руку, как для автостопа.

– Садитесь, садитесь, - растерянно сказал Виктор Иванович. - Вам куда?

– Нам по дороге, - засмеялся Некто.

– Ну и хорошо, - обрадовался Виктор Иванович, - а то мне сворачивать никак… Ничего не успеваю… Дел по горло…

И он хотел показать это «по горло», но вдруг понял, что не сможет это сделать. То ли не было горла, то ли рук, то ли они существовали в разных местах или временах, только шевельнувшиеся пальцы распростертого на траве человека лишь и сумели, что чуть прищемить лист подорожника.

Он не знал, что в двухстах метрах от него разговаривали двое. Савельич, сжимая когтистой рукой когтистую куриную ногу, говорил респектабельному седоватому мужчине, который, аккуратно подтянув штанины над коленями, усаживался в кресло напротив.

– Пошел к себе, - сказал господину Савельич. - Переживает…

– Вы ему ничего не сказали? - спросил мужчина.

– Витя нежный… Витя подсолнух… Пусть отдыхает… От дела Зинченко его надо отделить совсем…

– Не получается, - сказал респектабельный, продолжая тянуть брючины вверх.

– Не трогать Гуляева по уголовке! Не трогать! - казалось, Савельич хочет бросить куриной лапой в собеседника, тот даже вздрогнул, и встал, и крутанул шеей.

– Пойду к нему! - сказал он и засмеялся. - Убежал от судьбы, как мальчишка. Казак!

И гость Савельича пошел по тихой зеленой улице. Приметил в стороне машину Виктора Ивановича. Шофер лежал на траве, закрыв глаза «Огоньком».

Не торопясь, помахивая веточкой, гость шел к даче Виктора Ивановича.

Он наткнулся на него возле колонки. Виктор Иванович лежал, глядя широко открытыми глазами в небо. Рядом с протянутой рукой, будто прося христа ради, стояла эмалированная кружка с пятнами марганцовки.