|
Сейчас, в начале нового века, у них есть спецназ, есть боевые и транспортные вертолеты, есть боевые самолеты, способные доставлять ракеты к цели со скоростью две тысячи километров в час и всадить их в цель размером с очко сортира. Однако же советский офицер Примаков вышел из Афганистана за две недели — а они барахтались тут, в пыли, в дерьме, в крови вот уже десятый год подряд. А всего война в Афганистане не прекращалась уже тридцать первый год.
Майор не пытался высказать свои соображения по афганской стратегии кому бы то ни было. Знал, что никто его слушать не будет. «Шевроле» катился мимо HESCO, массивных коробов с землей и песком, которыми были уставлены обе обочины дороги для улавливания осколков при обстреле. Если бы у него были деньги — он бы основал компанию по производству таких вот мешков, которыми в последнее время было обставлено все: чек-пойнты, здания, стоянки техники, обочины важных дорог. Всего-то — мешок из прочного пластика в два или три слоя с обвязкой из стальной проволоки, соединяемой между собой. Этот мешок наполняется экскаватором — и превращается в отличную, дешевую и прочную баррикаду, пригодную для того, чтобы остановить пулеметную пулю, автомобиль смертника, осколки гранаты — словом, все, что может представлять угрозу жизни американского солдата или контрактора. Он бы просто пошел дальше — наладил выпуск таких же мешков, только меньших по размеру, которыми можно было бы закладывать окна и устраивать баррикады в самом здании. Пошло бы на ура. На выезде с советнического городка они пристроились к небольшой, всего две машины, Росомаха и Тур — колонне польского контингента с развернутыми польскими бело-красными флагами над каждой машиной. Машины шли с хорошей скоростью, не соблюдая скоростные ограничения, на головной Росомахе на броне, свесив ноги в люк, сидел польский офицер. Старая привычка, еще с ОВД[9] — русские почему-то предпочитали ездить не под броней, а на ней и всех союзников этому научили. Майор немного знал историю и удивлялся: почему, когда здесь были русские, им никто не помогал, у них ведь тоже были союзники, и немало? Он попытался представить, что было бы, если б тяжесть войны вынуждены были бы нести на себе одни американцы, одна их армия, — и не смог… Колонна теряла скорость, они выезжали на одну из центральных улиц Кабула, там днем и ночью — движение, часто и пробки. Покатились мимо дуканы с выкладывающими, вывешивающими поутру свои богатства дукандорами, дома со следами обстрелов, где-то чернеющие провалами — но обязательно со спутниковыми тарелками, чек-пойнты афганской полиции: синяя форма, бороды, настороженные глаза, бурого цвета пикапы «Форд» малайзийской сборки, пулеметы ПКМ. Майор знал, что каждый десятый — тайный сторонник Талибана, или Ислам-е-иттихад, или Аль-Каиды и доверять им ни в чем не следует. Военных почти не было, только рядом с гражданскими учреждениями нет-нет да и увидишь бронемашину с буквами «ISAF» на броне и национальным флажком на антенне. Господи… как мы можем их победить, если у нас даже флага нет. Поляки свернули куда-то в сторону, они катились по просыпающемуся Кабулу, их никто не останавливал. У президентского дворца они проехали мимо американской охраны — XE security бывшая Blackwater. Даже в такое раннее время они стояли на часах — здоровенный «Форд Икскершн», которых в США и встретить-то почти невозможно, огромный люк и турель с пулеметом ПКМ, статик-гарды у машины — все как на подбор рослые, в темных очках, светло-бурая форма с черными бронежилетами и обвесом, пистолеты в набедренной кобуре, «навороченные» автоматы Калашникова, непрекращающийся поворот головы влево-вправо, влево-вправо. Если бы кто-то спросил мнения майора — он бы сказал, что с частными контракторами они дали маху, выпустили джинна из бутылки, которого потом не загнать назад. |
