Он снова надвинул шляпу на лоб и перенес свое внимание на пиво. Конечно, все это было очень странным, дьявольски странным, но в свое время у него случались вещи и поудивительней. К тому же, как и большинство здешних ребят в этой части Техаса, кроме его старика, он имел склонность не лезть не в свое дело. Наверное, один из атавизмов морали Запада.

– В реанимации! – взвизгнула она.

Нид вскинул голову.

– Экстренная операция?

Он нахмурился.

– ШЕСТЬ НЕДЕЛЬ? О Боже! Нет-нет, больше никого. Я перезвоню.

Она повесила трубку, но еще очень долго не выпускала ее из руки. Ее тело обмякло, голова упала. Простояв так несколько минут, она глубоко вздохнула, ее спина снова напряглась.

Нид внимательно изучал наклейку на своей бутылке из-под пива, но по шуму, издаваемому ее башмаками, он легко мог определить, где она находится. Теперь она направилась к нему. Стул за его столиком с шумом отодвинулся. Он оторвал взгляд от наклейки и увидел, что она, облокотясь о стол, сидит напротив него, подпирая голову руками.

– Еще надо позвонить? – спросил он.

– Больше некому.

– Некому?

– Некому. Ни единой живой душе, – она тяжело вздохнула. – Жуткий день.

Он кивнул.

– Мне это знакомо. У меня сегодня тоже выдался жаркий денек. В конце концов я решил, что просто сяду и напьюсь. Но я только еще начал. Присоединитесь ко мне?

– Из меня плохой выпивоха. Если я много выпью, то меня вычищает прежде, чем мне удастся захмелеть. Мне бы чего-нибудь холодного. Но у меня только эти двадцать пять центов.

Она положила монетку на стол и подтолкнула ее в его направлении.

– Как это вам удалось вернуть монету из телефона?

– Я звонила за их счет.

– У меня на эти деньги вы сможете купить столько напитков, сколько сумеете выпить.

Она улыбнулась, и он почувствовал, будто ему между глаз заехали обухом топора. Если раньше он думал, что она просто обычная красотка, то теперь он произвел переоценку в сторону значительного повышения ее рейтинга. По десятибальной шкале она заслуживала оценки в двадцать баллов. Он почувствовал, что может начать заикаться и мямлить, как зеленый подросток, и поэтому встал и направился к холодильнику, изрядно пошатываясь на ходу. Его нетвердая походка могла быть, конечно, результатом выпитого им пива, но скорее всего она имела другое происхождение: на него сильно действовала эта женщина и особенно ее улыбка.

Он подцепил еще одну бутылку пива для себя, «Колу» для нее, пару пакетов картофельных чипсов и пошел назад.

– Спасибо, – сказала она, когда он дал ей воду и чипсы. – Я немного проголодалась к тому же.

– Я бы предложил вам гамбургер, но ни Клиффа, ни Инез сейчас нет. А я сам не очень-то умею обращаться со сковородками.

Он кивнул в сторону гриля, установленного в дальнем конце бара.

– Клифф и Инез?

– Ага. Они работают в моем баре. Но Клифф сейчас в Сан-Антонио, где ему удаляют желчный пузырь. Инез пасует – ей теперь заботиться о Клиффе, а я расхлебываю всю эту кашу.

Она посмотрела вокруг.

– Вы владелец этого места?

– Да, бара и четырех участков.

– Участков чего?

Он усмехнулся:

– Четырех участков земли. Каждый участок равен шестистам сорока акрам.

Она произвела в уме арифметические подсчеты и сказала:

– Так вы владеете двумя с половиной ТЫСЯЧАМИ акров?

Он пожал плечами.