Я имел шансы родиться заново любым разумным существом, но родился именно человеком. Такое возможно либо в случае, если подавляющее большинство разумных — люди. Либо если странники перерождаются в себе подобных.

— Это очевидно, — кивнул мой собеседник.

— А в других жизнях?

Он вновь кивнул, подтверждая мою теорию. И это вновь вносило некоторые коррективы в моё понимание ситуации.

— Вижу, ты не слишком опытен, — продолжил ткач. — Первое перерождение?

В этот раз кивнул я.

— Ясно, — его голос несколько изменился, став снисходительным. — Что же, всё просто. Существует множество миров, где живут люди. Есть миры, в которых помимо людей живут другие разумные виды. Например, мы. И есть множество миров, где живём только мы.

— Миры, где нет и не было магии, например? — предполагаю.

Он кивает.

— Конечно! Бесконечность различных вариантов!

В той жизни мне было сложно подобное осознать. Сейчас я представлял это без труда.

— Ясно. Но давай вернёмся к нашему дню. Я был в разломе.

Ткач рассмеялся.

— Я так и понял. Угрозы демонов нет, это правда. Если собрать их в одном месте, то силы хватит, чтобы стереть небольшое государство, может быть, два. Но не более того. Я два века удивлялся своим собратьям, не понимающим очевидного. Никто из нас, выживших, так этого и не понял. Сидят в своих подвалах, замшелые идиоты.

— Но ты знал, — констатирую. — И о противостоянии странников рассказал не просто так.

Ткач сложил ладони в замок.

— Всё верно. Более того, я не так просто акцентировал на нём внимание. Если ты думаешь, что мы с тобой разойдёмся миром, потому что ты теперь истинный маг, то передумай. Мы с тобой враги и этого не изменить. Никак. Между нами куда большая разница, чем ты можешь понять сейчас. Мой народ живёт иначе, не так, как твой. То, что я показывал тебе, правда. Пустые города, которые ты мог видеть. Это сделали вы, люди. Я не соврал ни одним словом.

В глаза его появилась явная угроза.

— Мои братья устали, сдались, сложили оружие. По вашим меркам мы — довольно миролюбивая раса. Точнее, мы рассудительны, умеем взвешивать свои и чужие действия. Это так. Но это не значит, что мы забудем сделанное. Я не забуду, как вы убивали мой народ, моих собратьев. Для меня вы, люди, настоящие демоны. Твари, заслуживающие только смерти.

Ткач вновь придал себе беспечный вид.

— Наша война только начинается, Като. Моя личная вендетта только подходит к своей кульминации. Я хочу увидеть, как этот мир обратится прахом. Я хочу остаться последним выжившим, чтобы сплясать на ваших могилах. Давай, странник. Останавливай меня. Борись. Спасай этот хрупкий прогнивший мирок. Мои собратья потратили тысячу лет на попытки удержать его от катастрофы. Я поступлю иначе. Я подтолкну этот мир к бездне!

Мгла. Это его рук дело. Не знаю как. Не знаю, своими руками или чужими. Это он её создал.

— Так просто? Так мелочно? Всего лишь уничтожение всего живого? — разыграл я саркастичное пренебрежение.

Синий хмыкнул:

— Всего лишь? Да, Като. Всего лишь смерть всего живого. У меня было время, чтобы подготовиться. У меня есть вечность впереди. У меня есть цель. И свой первый ход я уже сделал.

Где-то в городе раздался взрыв.

Мне потребовалось мгновение, чтобы расшифровать его слова, раскрыть спрятанный смысл. Олимпия!

Я сорвался с места, подгоняя себя ударом воздуха, пробивая стену дома, двигаясь так быстро, как мог. Я подгонял себя магией, наплевав на последствия, на падающих от рвущегося ветра людей. Соня. Она могла всё так же находиться под его контролем. И ударить ткач обязан был в самое уязвимое место. А уязвимость у меня только одна. Я нёсся вперёд, не желая думать, что буду делать, если уже опоздал.