— Да… И куда же мы теперь пойдем?

— Просто пойдем по тропинке, — сказала Мира.

Он посмотрел, куда она показывала.

— Ах, да, конечно, там есть тропинка!

Мира пристально посмотрела на него.

— Ты, что, плохо видишь? — спросила она.

— Нет, — задумчиво произнес Хейке. — Нет, я вижу нормально.

Его внимание было отвлечено двумя воронами, которые кружили над их головами и над покрытым лесом холмом.

«Интересно, не они ли вчера вечером нападали на Миру? — подумал он. — По пути в деревню. Они достаточно крупные…»

«Крылья ворона…»

Мира болтала без умолку. Ее беспокойство о Петере было трогательным.

«Эта корова», — сказал о ней Петер.

Как это было несправедливо! Прошлым вечером Хейке не успел разглядеть Николу, и ей наверняка было несладко в когтях княгини, из которых она никак не могла освободиться; но если Петер не заметил душевных качеств Миры, он просто дурак!

Они обогнули скалу, и перед ними открылась гряда холмов в голубоватой дымке.

— Посмотри! Смотри же! — крикнула ему Мира. Хейке взглянул туда, куда она показывала.

— О, Господи, — прошептал он. — О, Господи!

Ему показалось, что у него подгибаются колени, и он вынужден был опереться на плечо Миры.

— О, Господи! — дрожащим голосом повторил он.

— Да, по-моему, это замок! — восхищенно произнесла она. — Посмотри!

— Я… я что-то плохо вижу, — соврал Хейке.

— Разве ты ничего не видишь? Это настоящий замок, хотя, нет, это, скорее, крепость! С зубчатой крышей, огромными воротами, красивой аллеей, ведущей к ним. Петер наверняка отправился сюда.

Хейке бросил на нее быстрый взгляд, ему трудно было дышать. Впервые он понял, что видит совсем не то, что остальные. Его взгляд проникал через завесу, непроницаемую для обычных глаз.

Ему пришлось несколько раз глотнуть слюну, чтобы одолеть тошноту. Петер, жизнерадостный, симпатичный Петер, его попутчик…

Как заколдованный, смотрел он на устрашающе-жуткую сцену, будучи не в силах отвести взгляд, хотя ему вовсе и не хотелось видеть это.

Но это не он был заколдован, а Мира, Петер, французы и все те, кто когда-либо проходил через эти ворота.

Петер! О, Господи!

Видя, что он стоит, как зачарованный, Мира неправильно истолковала его поведение и воскликнула:

— Разве это не фантастично! Идем же скорее туда!

— Нет, — произнес он сдавленным от страха голосом. — Нет, нет! Уйдем отсюда!

Схватив ее за руку, он почти потащил ее за собой — мимо скалы, обратно в деревню.

— А как же Петер?

— Я попробую спасти его, но я должен это сделать один.

— Это опасно ?

— Да. Ни о чем больше не спрашивай!

Видя его волнение, Мира не осмелилась ему перечить. Он бежал обратно в Таргул Штрегешти, таща ее за собой и не обращая внимания на ее протесты.

И только когда они оказались на лугу, на котором паслись лошади, он остановился. Теперь она не понимала, как могла до этого бояться его характерной внешности: посмотрев ему в глаза, она поняла, какой он на самом деле.

— А теперь, Мира, я дам тебе на время…

И он снял с шеи ремешок, на котором висела мандрагора.

— Нет, не надо! — вытаращив от страха глаза, воскликнула она. — Что это такое?

— Это самое дорогое, что у меня есть, — ответил он.