Красивый мерзавец! Благородное тонкокостное лицо, чуть раскосые зеленые глаза, довольно темная кожа, длинные волосы цвета белого золота и, конечно, остренькие ушки, занятно топорщащиеся из под струящейся шевелюры. Выше меня где-то на полголовы, гибкий, сильный. Эх, милый, если бы не моя абсолютная занятость… влюбилась бы по уши. А так уж извини, вакантных мест нет. Мужем я почти уже обзавелась, любовника тоже заприметила.

— Чего ухмыляешься? — просекла Катинка.

— Вот смотрю я на этого красавчика и думаю — есть одна занятная теория. Если у женщины есть муж, то она обделенная, если муж и любовник, то порядочная, если муж и несколько любовников, то гулящая, а если вообще никого, — покосилась я на подругу, — то дура. Ой, не дерись. Так вот сижу я и думаю, в каком статусе мне было бы уютней.

— Танька, ты меня в гроб вгонишь своими размышлениями.

— Все зависит от того, в каком вы находитесь сейчас, — певуче сказал «красавчик».

Потерев кончик носа, пришлось признать:

— Сама не в курсе. Кстати, кто-то нас так упорно приглашал на свидание, а теперь дураком прикидывается.

Катинка хихикнула:

— Так тонко ухаживал, а как дело дошло до поцелуев сразу в кусты? Эх, все мужики одинаковы — что люди, что эльфы.

— Вы так со страхом боритесь?

— Милый, посмотри мне в глаза и найди в них страх.

Видно ухмыляющийся взгляд феникса не слишком напоминал преисполненный ужаса.

— Занятные глазки.

— А я вообще занятная особа. Будем знакомы, мое имя Таня Лил. Эта милая девушка — Катинка. А ты-то кто, блондинчик?

— Элестс.

— И на кой тебе артефакт Глауре, Элестс?

— Ваше дело его добыть, — отрезал он.

Тут как раз принесли ужин, и на десять минут я отключилась от всего вокруг. Немного утолив первый голод, поневоле прислушалась.

— Совсем сдурел? — возмущалась подруга. — Увести артефакт под носом у двух десятков эльфов невозможно. Где бы они ни были, хоть посреди поля, хоть в собственном дворце. Его же наверняка днем и ночью охраняют, пуще девственности Элениэли, дочки эльфийского правителя. Танька, перестань хихикать, я серьезно.

Но меня было уже не удержать:

— Девственность Элениэли! Ну надо же! Ты, конечно, загнула. Если кому и придет в голову поставить охранников на эту ценность, то в первую же ночь, если не раньше, все они этой ценностью и попользуются. У нее же проходимость больше, чем у Марты, — кивнула я в сторону девки-подавальщицы, весьма свободной нравом и готовой согреть за звонкую монету любого.

И тут я столкнулась с обалдевшими глазами Элестса.

— И откуда такие познания?

— Да братик мой в свое время неплохо с ней развлекся.

— Который — Иржик или Иван?

— У меня еще и по батюшке братья есть, — приподняла я бровь, не давая поймать себя. — Мамка-то у нас одна, да не везло ей с мужиками как-то. — Эльф хмыкнул. Ну-ну, поймал один такой. — Кто устоит пред заезжим магом, если ему придет в голову поиграть с деревенской девчонкой. А как только пузо на нос полезло, мага как коровой слизнуло. Я только в Академии разобралась с папкой-то.

— Забавная история. Только чего у твоей сестрички такое личико-то вытянутое?

— Так ей еще не рассказывали, с кем мамка в девичестве баловалась. Я и домой-то вернулась недавно из ученичества. Милая, рот прикрой. Так что у нас с артефактом?

— Достать его невозможно. Тань, это самоубийство.

— Нет ничего невозможного, поверь мне. Ну вот, пока с вами трепалась, настой остыл, — фыркнула я.