Тиль молчала, все так же внимательно глядя на волны.

– Ты можешь отпираться, но в глубине души знаешь, что я говорю правду, – продолжил он. – Однажды искра разгорится. Это лишь дело времени.

Тиль отошла от воды на несколько шагов и стала расстегивать плащ. Ланс настороженно посмотрел на нее, неуверенно потянул молнию на кожанке. Сняв плащ, Тиль повесила его на голые ветки куста, стащила сапожки.

– Подожди, – сказал Ланс, так и не расстегнув куртку. – Ты уверена? Сейчас?

Тиль аккуратно приподняла юбку и, подцепив колготы, потянула их вниз. Ланс обернулся на мост, под которым виднелась массивная фигура тролля:

– Ульрих может увидеть!

Тиль сложила колготы в сапожок, подвернула юбку так, что та задралась до середины бедра.

– Нет, Матильда, я так не могу! – возразил Ланс. На бледных скулах загорелись розовые пятна. – Вернее, могу, конечно. – Он запустил пятерню в рыжеватые волосы, глядя на ноги Тиль. – Я не хочу, чтобы наш первый раз был таким: на мокрой гальке, да еще и под присмотром Ульриха!

Тиль все так же молча пошла к воде.

– Ты куда? – воскликнул сбитый с толку Ланс.

Тронув пальцами ноги воду, Тиль зашипела от холода, но все же пошла вперед – к столбику, который привлек ее внимание.

– Матильда, что ты делаешь? – крикнул с берега колдун, и Тиль невольно улыбнулась, услышав растерянность в его голосе.

Вымеряя каждый шаг, чтобы не поскользнуться на камнях, поросших склизкими водорослями, она медленно приблизилась к столбику. Его нижняя часть, скрытая под водой, обросла зеленой бородой, колышущейся в такт волнам, и наростом мелких ракушек. Стайка крохотных красноперых рыбок рассыпалась искрами вокруг коленей Тиль. Протянув руку, она провела пальцем по поверхности столба, повторяя рисунок петли. Сковырнув ногтем присохшие водоросли, обнаружила второй лепесток.

– Матильда! – Голос колдуна прозвучал неожиданно близко, так что Тиль дернулась и едва не упала, но Ланс схватил ее за руку. – Ты что творишь, а? – сердито спросил он, стоя в шаге от нее в оранжевых трусах и кожаной куртке и даже не думая смущаться. – Что это тут? – заметил он выцарапанный рисунок. – Запирающий знак?

– Такой же был на крышке твоего гроба, – сказала Тиль.

– Ничего особенного, – небрежно пожал плечами Ланс, но его брови сошлись на переносице. – Такой знак многие используют – защита от темных духов и колдовства. Пошли на берег, а то я уже пальцев ног не чувствую.

Он вывел ее на сушу, придерживая под локоть, и Тиль сразу накинула плащ, пытаясь хоть немного согреться. Вытащив колготки, спрятанные в сапоге, сунула их в карман – надевать на глазах у колдуна не хотелось. Тот, приглушенно ругаясь, пытался натянуть джинсы на мокрые ноги, скользя на гальке, но, чертыхнувшись в очередной раз, отпустил джинсы и пробормотал заклятье, от которого рыжеватые волосы на ногах тотчас высохли и встопорщились.

– Что-то не так, – сказала Тиль, внимательно рассматривая берег. – Но я не понимаю – что именно.

– Вместе мы во всем разберемся, – пообещал колдун, натягивая джинсы.

* * *

Городишко, приютившийся на острове, медленно умирал: заколоченные окна, словно закрытые глаза мертвеца, черная плесень, ползущая по стенам, сложенным из грубого серого камня. Плоские крыши, как ступени на холме, поднимались к старому замку, от которого остались лишь неопрятная груда камней да стертая полоска бывшей крепостной стены.