На последних словах ректор заметил, как дернулось лицо собеседника, а рука непроизвольно потянулась к шраму на щеке. Впрочем, парень почти тут же справился с собой и даже улыбнулся Ламову.

– Что ж. Такие условия мне подходят, – кивнул Т’мор.

Ректор попрощался с новым преподавателем, и тот, кивнув в ответ, покинул кабинет стремительным, но абсолютно беззвучным шагом…

Основу университета, расположившегося на огромной территории в пригороде Драгобужа, столицы Староозерного княжества, составили два больших здания готической, или, по-местному, старобранианской архитектуры. Опирающиеся на своеобразный скелет контрфорсов с аркбутанами, удерживающий своды и высокие двускатные крыши, устремленные к небу, украшенные барельефами здания с узкими стрельчатыми окнами произвели на Т’мора сильное впечатление. Расположившиеся на противоположных сторонах круглой «университетской» площади, застроенной стоящими вплотную друг к другу небольшими домиками для вагантов с красными черепичными островерхими крышами, корпуса университета, словно пики, вздымали над городком две высокие башни. Колокольная башня, служившая парадным входом в учебный корпус со стороны университетской площади, предупреждала вагантов о начале и завершении занятий, а Часовая башня, также игравшая роль главного входа для административного здания университета, отмеряла время на квадратной ратушной площади, где разместился небольшой особняк торговой управы города и дома самых уважаемых купцов.

Помимо башен, к каждому корпусу университета прилегало по два соединенных с ними короткими галереями флигеля, ориентированных по сторонам света. У здания с Колокольной башней, где находилось большинство кафедр и учебных зал, флигели расположились с полуночной и полуденной сторон, а у второго здания, отданного под административные службы Драгобужского университета и личные комнаты преподавателей, флигели были пристроены с закатной и восходной сторон. Вот последний из них и был отведен Т’мору для жилья. В принципе, можно было бы попасть в него, не выходя из здания. Достаточно было, покинув кабинет ректора, пройти по длинному коридору, спуститься по одной из боковых лестниц на пару этажей и, миновав короткую галерею, Т’мор оказался бы перед дверью в свои новые апартаменты. Но на ратушной площади его дожидался хаук, а значит, парой лестничных пролетов дело не обойдется.

Вспомнив об оставленном на площади скакуне, навьюченном его пожитками, Т’мор прибавил шагу и спустя пять минут уже имел возможность полюбоваться, как от разъяренно рычащего и бьющего копытом по булыжной мостовой хаука в ужасе пятится какой-то невзрачный тип в напрочь разодранной куртке. Серому не нравилось, когда кто-то пытался взять вещи хозяина, которые тот доверил ему охранять. Так что можно с уверенностью сказать, что незадачливому воришке повезло, что повод хаука был крепко закреплен на специальном брусе под навесом коновязи.

– Хороший мальчик. – Спустившись по широкой лестнице на площадь, Т’мор похлопал скакуна по шее и, поймав ошалелый взгляд незадачливого воришки, ухмыльнулся, начиная разматывать крепкий узел удерживавшего хаука повода. Вор взвизгнул и испарился.

– Кажется, приятель, он принял тебя за сторожевую собаку. – Хохотнул Т’мор, за что тут же получил ощутимый толчок храпа Серого в плечо. Судя по всему, такое сравнение скакуну пришлось не по душе. Впрочем, чего еще можно ожидать от животного, чей род появился на свет благодаря стараниям отъявленных собаконенавистников?

Полюбовавшись на подсвеченные закатным солнцем стены университета, украшенные многочисленными, казалось, оживающими под алым светом барельефами, Т’мор вздохнул. Неожиданно вспомнился совсем другой город с его умопомрачительной магией и красотой, и по лицу парня скользнула печальная улыбка.