В таком состоянии она вернулась домой. И застала сцену, помутившую ее мозг. В столовой на диване лежала голая Ира, вся растекшая от неги, а рядом с ней сидел Володя в одной рубашке, без трусов. Только из маленькой комнатушки доносилось сладкое похрапывание Софьи Борисовны.

Ира умудрилась тут же вскочить и стремглав убежать в свою комнату, заперевшись там. Но Володя однако ж растерялся и оторопело смотрел на Зою. Ярость последней выразилась, однако, как-то странно: она мигом подскочила к Володе и плюнула ему в лоб. После этого она приказала Володе убираться из квартиры и не считать ее своей женой — навсегда. Володя, обычно не робкий, но почему-то покорный жене, стал собирать вещи. Зою всю трясло как в ознобе. Володя торопился и, быстро допив водку, ушел. Зоя знала: к ближайшему соседу, через квартал, к дружку, так как было уже поздно. Злоба и желание отомстить Володе объяла ее, на время даже затмив ненависть к Ире.

В квартире стало пустынно и тихо. Софья Борисовна была чудовищно покойна, когда спала. А Ира словно замерла в своей комнате. Зоя долго не могла прийти в себя и бродила по комнате и коридору. У нее возникла даже мысль запрятать Володю в тюрьму, раз и навсегда избавившись от него. Но для этого нужны были бы показания Иры, в том смысле, что Володя ее растлил. Тогда за растление ребенка ему могли бы дать много лет. А он, со своим здоровьем, долго бы не выдержал, издох, думала Зоя. Однако многое зависело от медицинского осмотра Иры и от «легенды». А Иру нетрудно было бы уговорить, эта тварь способна на все.

Конечно, по существу, Зоя была убеждена, что растлительницей выступала Ира, что именно она инициатор. «Ира уже давно лезла к нему», — вспыхивало в сознании Зои. Попеременно ненависть то к Ире, то к Володе волнами сменялись в ее душе. Она не могла сосредоточиться сразу на двоих; когда думала об одной, забывала о другом, и наоборот.

Так в полудреме и тоске прошло много времени. Приближалась настоящая ночь. Зоя иногда ненадолго выскакивала из дома и в легком забытьи бродила во дворе. Иногда ей казалось, что кто-то за ней следит. Шорох, дыхание, тьма. Но как будто никого не было…

Вернувшись, она, наконец, вздремнула на диване, при свете. Но вскоре проснулась и опять стала ходить по квартире. Старуха, конечно, глубоко спала. Эта история извела Зою. Естественно, то, что натворила Ира два дня назад, когда Зоя принеслась к Гале и ее друзьям, не решаясь, однако, им высказать и тень того, что произошло, было невероятно, инопланетно, история с Володей казалась чепухой сравнительно с тем. Но это не касалось ее лично. А теперь касается.

В своем возбужденном хождении Зоя несколько раз останавливалась перед дверью в комнату ребенка. Свет от настольной лампы горел там, но Зоя чувствовала, что девочка в конце концов заснула. Вдруг ей пришло в голову открыть дверь. Она запиралась только на крючок. Зоя была уже босиком и ступала беззвучно как ангел. Она достала железку, просунула в щель (дверь была чуть-чуть покосившаяся, ненадежная) и скинула крючок. Тихо открыла и вошла.

Девочка не проснулась. Она лежала на постели, скинув до живота одеяло, и глубоко дышала. Руки ее были раскинуты, рот полуоткрыт, и сладострастный пот стекал с жирного тела, особенно с нежных, интимных ямочек. Видимо, вся она и все ее тело было пронизано до сих пор сладстрастными токами, и она теперь наслаждалась ими, может быть, еще сильнее, чем наяву.