—  Благодарю, — с достоинством ответил Кайсанбек Аланович.

—  Теперь нас четверо, — резюмировал Штемпель. Но все равно, маловато для столь серьезной операции.

—  Поэтому мы возьмем с собой подмогу, — сказал Пошта. — Принуждать я никого не могу, но вот добровольцев собрать попробую. Хорошо бы ещё пять-шесть бойцов в наш отряд, для, так сказать, огневой поддержки. Согласны?

—  Угу. А как быть с Кара-Дагом? Я нырять не буду, я медуз боюсь! — заявила Бандеролька.

—  Нырять не придется, — вновь вклинился в разговор профессор, — там есть батискаф. Я умею им управлять. Могу и вас научить, это не очень сложно.

—  Чтобы мы без вас делали, профессор! Значит, после Феодосии мы разделяемся. Бандеролька со Штемпелем поедут в Керчь, а я с Кайсанбеком Алановичем пойду на биостанцию. Так, брифинг окончен, три часа на поиск добровольцев — и выступаем. Надо еще с транспортом разобраться...

—  Так кони же есть! — удивился Штемпель. — Твой Один поди застоялся, да и мой Сирко не прочь меня покатать.

—  Кони — это хорошо. Только как мы верхами будем трофеи в Джанкой возвращать? Телегу соорудим? Мы же не разведку едем, а брать бункера и вывозить все ценное, чтобы другим не досталось. Но ничего, Филателист с транспортом обещал помочь.

—  А бензин? — спросил Кайсанбек Аланович. — Где мы бензин-то возьмем? Бензин не овес, на каждом углу не нарвешь!

—  Знаю, — мрачно кивнул Пошта. — Но «Мародер» Филателиста ездит и на соляре, и на угле, и даже на подсолнечном масле. А грузоподъемность у него — будь здоров, как и проходимость.

—  Ну правильно, — пробурчал Штемпель. — Как себе — так «Мародер» главы клана. Как нам — так небось «уазик» какой-нибудь подсунешь или еще какую рухлядь.

Пошта хлопнул его по плечу.

—  Копать-колотить! Не волнуйся, я тебя не обижу, брат! Иди, ищи людей. Желательно — с боевым опытом и без морской болезни. А с транспортом я разберусь. Пока предлагаю сходить в арсенал.

Здание арсенала клана листонош представляло собой старинное, чуть ли не позапрошлого века одноэтажное строение из типичного для Джанкоя белого песчаника. Стены тут были толщиной в полметра, что позволяло сохранять прохладу даже жарким крымским летом. Окна, узкие и высокие, были забраны решетками из толстых прутьев, а дверь была обшита листовым металлом. Замок, громадный, древний, с фигурным ключом длиной в две ладони, оберегал запасы оружия клана. Ключ от замка, естественно, хранился лично у Контейнера.

—  Ну, — неприветливо поздоровался начальник безопасности, — заходите, коль пришли.

Дверь протяжно скрипнула, из арсенала дохнуло холодом. Контейнер посторонился, пропуская гостей.

Пошта, Бандеролька, Штемпель и Кайсанбек Аланович ступили внутрь. В руке Пошта держал письменное распоряжение Филателиста «предоставить личному составу секретной экспедиции все необходимое». Бумажку он эту всучил Контейнеру, и тот взгляну на нее свирепо, будто на свой смертный приговор. О прижимистости и бережливости Контейнера в Джанкое ходили анекдоты.

Изнутри неказистый, снаружи арсенал внушал благоговение.

В сумрачном освещении — окна-бойницы не пропускали много света — тянулись бесконечные стеллажи и ящики с оружием.

—  Выбирайте, — буркнул Контейнер. — Что угодно для души.

—  Я — пас, — сразу сказал Кайсанбек Аланович. — Мое оружие — мозги, а не пушки. Я вообще пацифист. Ну разве что для самозащиты, — добавил он, беря с ближайшего стеллажа длинноствольный револьвер с рукояткой орехового дерева и матово-черным покрытием.