Поскольку в местной литературе факты обследования дельфинов излагались однобоко, мы решили привести и менее часто публикуемые выводы. В одном случае складывалось впечатление, что брюхо дельфина было вырвано вместе с ребрами одним укусом – сквозь страшную рану просматривался позвоночник, во втором – на голове погибшей особи имелись полукруглые вырезы, напоминающие следы челюстей хищника.

12 августа 1992 года работник Феодосийского горсовета В.М. Бельский оказался словно в фильме ужасов: купался он себе в море, как, вынырнув, увидел неподалеку огромную змеиную голову размером до полуметра. Пловец изо всех сил рванулся к берегу и, выскочив на землю, спрятался за камнями. Через мгновение на том месте, где он находился ранее, появилась голова чудовища. Бельский видел ее отчетливо, даже разглядел кожу и роговые пластинки серого цвета на голове и шее. Как рассказывал он потом, общее ощущение жуткое.

Известно, что в свое время на Феодосийском ПО «Море» изготавливались клетки-ловушки по заказу карадагской биостанции для ловли морского чудовища. В эти ловушки в качестве приманки сажали дельфинов. Правда, эти работы не привели к поимке чудовища. А после революции рота красноармейцев действительно отправлялись в Коктебель на поиски «огромного гада». На мысе Айя действительно было найдено окаменелое яйцо весом 1,5 кг и останки доисторического существа покрытого чешуей. В расколе этого яйца видна змеиная голова с гребнем. Сейчас эта находка, по некоторым данным, находится в Херсоне в краеведческом музее.

Кстати, к тем временам относится и знакомство писателя М. Булгакова с криптозоологической тематикой, побудившее его написать повесть «Роковые яйца». Вот как это было.

В феодосийских газетах за 1921 год можно найти сообщения о том, что в район давно потухшего вулкана Карадаг была отряжена рота красноармейцев для поимки загадочного гада, объявившегося там. Булгаков совершенно точно читал об этом. Вырезки из газет ему присылала из Коктебеля Мария Степановна Волошина, жена известного писателя.

В один из сентябрьских дней 1924 года Михаил Афанасьевич в очередной раз зашел в издательство «Недра». Его волновала судьба рукописи «Белая гвардия». Увы, редакция по идеологическим причинам не решалась опубликовать роман. Слишком уж симпатичными выглядели в нем белогвардейцы.

«В тот день мне пришлось дать Булгакову окончательный отказ, – написал позже секретарь «Недр» Петр Зайцев. – Это глубоко резануло писателя. Был он худ и задумчив. В то время он перебивался случайными заработками и сильно нуждался…»

Тут Зайцева, по его словам, осенило.

– Михаил Афанасьевич, нет ли у вас чего-нибудь другого, что бы мы могли напечатать в «Недрах»? – спросил он.

Чуть подумав, Булгаков ответил:

– Есть у меня почти готовая повесть… фантастическая…

Зайцев протянул ему лист бумаги:

– Пишите заявление с просьбой выдать сто рублей аванса в счет вашей будущей повести. Когда вы ее сможете принести?

– Через неделю или полторы она будет у вас.

Получив обратно свое заявление, на котором Зайцев черканул в уголке «Выдать сто рублей», Булгаков умчался в бухгалтерию Мосполиграфа.

Тут надо сказать, что автор «Белой гвардии» лукавил – никакой готовой фантастической повести у него еще не было. Не было ее и тогда, когда он по телефону просил издательство дать дополнительный аванс под «Роковые яйца» и даже зачитывал в трубку якобы уже готовые отрывки. Это подтверждают воспоминания литератора Владимира Левшина, который присутствовал при этом звонке.

Что же позволяло Булгакову гладко, как по писаному, «зачитывать» эти, еще не существующие, строки: «…Александр Семенович насторожился и стал всматриваться в глухую стену сорной заросли.