В скромной хлопчатобумажной блузке, с серебряной брошкой, с длинными рыжими волосами, спутанными шаловливым ветром, она напоминала юную фею, безуспешно пытающуюся притвориться взрослой леди.

   Рашель вдруг рассмеялась, и смех ее был светел, как майское солнышко.

   И я снова спросил себя: Ну нафига? Зачем тебе это нужно? Все эти взрослые игры. Причём не открытые игры порядочных людей, а вся эта шпионская возня, напоминающая сырой болотный туман. Мало того, что противный сам по себе, так вдобавок ещё скрывающий подлые топи, в которых уже утонуло столько гораздо более искушённых людей.

   Твой смех напоминает звонкий лесной ручеёк, пение ангелов. И я постараюсь надолго запомнить этот вечер. Сохранить где-то в глубине души. Буду держать эти воспоминания в тайном уголке сердца, чтобы, когда нибудь, доведённый до отчаяния, если дела пойдут совсем уж скверно, вызвать их в памяти. И вспомнить тебя, дочь израильского народа, так упорно отстаивающего своё право жить. Назло всему шайтанову окружению жить, и этой самой жизни радоваться.

   А вот насчёт завербоваться, поддавшись твоему очарованию - это уж извини. Имеется своё чудо. Единственное и неповторимое. Ждущее меня сейчас с двумя карапузами на берегу такого симпатичного озера, в которое с весёлым журчанием скатывается небольшой водопад.

   - Пойдёмте но, должен предупредить, что я не очень искушённый танцор.

   - Ничего страшного. Моего умения хватит на двоих.

   Я подал ей руку, и мы вышли на средину площадки. Скрипачи подняли смычки, певица томно вздохнула и...

   Чертовка заехала мне коленкой между ног. Браво! Эмансипации всех стран, соединяйтесь!

   - Это вам за ту пощёчину! - Её газа сверкнули, и девушка гордо прошествовала к выходу.

   Скрипки дзинькнули, примадонна выронила микрофон, а я почувствовал, что краснею. Все посетители, а их было не мало, вовсю пялились на меня, держащегося обеими руками за... В общем, за пострадавшее место и я, сгорая от стыда "перешёл".

   Что ж, поделом тебе. Хаму - хамово, как говориться. Впредь будешь помнить, что женщина всегда остаётся женщиной. Пусть даже и одетая в мешковатый комбинезон.

   Включив прибор в "нормальном" режиме я просидел в коридоре до глубокой ночи. Было немножко обидно, но тут я ничего поделать не мог. То есть, мог, конечно, но зачем? Судя по всему, обидел я её здорово. И, "переиграй" я это дело, буду иметь самое худшее, что может быть во вселенной. Оскорблённую женщину. Так что - один - один. В общем-то, это справедливо.

   Оно не могло сказать, пусть даже и самому себе, когда родилось. Точно так же, как не ведало дня своей смерти. Хотя... Для существа, а оно было именно одушевлённым существом, живущего миллионы и миллиарды лет, смешно оперировать такими понятиями, как день, или даже столетие. Оно просто БЫЛО. И было ВСЕГДА. Свет летел от звезды к звезде, перемещались пылевые туманности, вращались вокруг своих солнц планеты. И всё это было им. И оно думало. Это был самый мощный сверхмозг во вселенной, обрабатывающий информацию со скоростью одного байта в сто лет. Но какое это имеет значение для того, кто существует в континууме, подчиняющемуся совершенно другим законам. Точнее, оно САМО и было континуумом. И законы природы создавались им. Творились неосознанно. Возникали, подчиняясь "сиюминутной" необходимости, и так же "быстро" убираясь куда нибудь на задворки сознания.

   Иногда, не чаще чем один-два раза в миллиард лет оно испытывало дискомфорт.