|
Узкая штанга переломилась, посыпались нанизанные элементы, но он уже держался за конек. Перевернулся — в тот момент, когда спецназ, пробившийся через ванную, бросился покорять еще не покоренные плоскости. Проворный боец, забросив за спину автомат, вскарабкался на крышу… и глухо вскричал, раскаявшись в своей расторопности. Никита, словно копье, метнул в него антенну. Сложная конструкция с «хвостовым оперением» рассекла воздух и вонзилась спецназовцу в бронежилет. Боец потерял равновесие, выронил положенный по статусу «Кедр» и заскользил вниз. Ноги провалились в бездну, он схватился за карниз, оглашая ночную хмарь сочными высказываниями. Пальцы разжались — прозвучал короткий, но берущий за душу вопль, тело шмякнулось о землю. Все в порядке, пара сломанных конечностей. «Теперь мы их точно разозлили, — пронеслась неутешительная мысль. — Будут бить на поражение…»
Придерживая видеокамеру в поясном чехле, он вскарабкался на конек, а Ксюша из тумана уже протягивала ему руку и просила: — Никитушка, давай сюда, бежим… Они балансировали, как эквилибристы на канате. Короткими шажками добрались до какого-то барьера, затаились. Второго смельчака, желающего погулять по крыше, пока не было. Но шум под крышей царил такой, словно там столкнулись несколько полицейских подразделений и крупно повздорили. Впрочем, бойцы из ванной комнаты продолжали пакостить — на крышу не лезли, но выставляли стволы и разражались лающими очередями, не щадя патронов. Они могли себе позволить не рисковать жизнью — враг окружен, путей отхода нет. «Улететь бы сейчас…» — тоскливо думал Никита, глядя в хмурое небо и сжимая холодную руку девушки. — Дорогой, я, конечно, не сторонница поспешных капитулянтских решений, — зашептала Ксюша. — Но, может, сдадимся? Расстреляют или нет — это еще бабушка надвое сказала, но на крыше нас точно поубивают. А если с тобой что-то случится, впрочем, об этом я уже говорила… Он обнимал ее дрожащее тельце. Тоска превращалась во что-то всеобъемлющее. Какая тварь их сдала? Из местных жителей в планы «мстителей» были посвящены пятеро… нет, шестеро, если считать того навязанного Кириллом полицейского. Бессмысленно на что-то рассчитывать. Если убьют не сразу, то убьют потом, а если не убьют потом, то запрячут так глубоко, что мысль о побеге превратится в розовую мечту. — Давай позднее с этой мыслью переспим, хорошо, милая? Посмотрим, что у нас на «верхней палубе»… Крыша особняка господина министра имела сложную конфигурацию. Скаты располагались перпендикулярно, в стороне вычерчивалась башенка с имитацией слухового окна. А если не имитация, то спецназ до этого отверстия пока не добрался. Они переползли через вздутие по рубероиду и вновь карабкались по скату, подгоняемые выкриками и рваными автоматными очередями. Снова появился поперечный конек, они перевалились на другую сторону, когда спецназ под окрики командиров осмелел и вновь полез из ванной комнаты. Подтянулся боец, другой прикрывал его огнем, насыщая свинцом затянутое тучами небо. Орал командир, обзывал своего подчиненного слепой кишкой, призывал не изводить боеприпасы. — Будут сопротивляться, живыми не брать! — гаркнули внизу, и спецназовцы, рассредоточившиеся по кустам, одобрительно загудели. «Как это мило», — с грустью подумал Никита. Прибыло новое распоряжение — смелее первого? Ксюша возмущенно запыхтела. А они уже сползали с наклонной плоскости, сдирая пальцы, разрывая одежду. В северном крыле крыша имела плоский вид. Ровная четырехугольная площадка, ограниченная полуметровой кирпичной загородкой — идеальное место, чтобы разместить небольшой садик и зону для отдыха. Они скатились на площадку, стали лихорадочно озираться. |
