У особо опасных преступников, нагоняющих дикий ужас на чиновников, были обыкновенные человеческие лица. Россохин Никита, тридцать лет — снимок пятилетней давности, видимо, фото на паспорт. Короткая прическа, открытое лицо, прямой взгляд. Служил в десантных войсках. Имеет высшее техническое образование. Проживал в Волоколамске, пытался открыть свой бизнес, не повезло — автомастерскую отобрали, друга убили, сожгли дачу вместе с родителями. Милиция оказалась в теме, и Россохин догадался. Данный инцидент и послужил толчком к началу противоправной деятельности. Перебрался в Качалов, познакомился с Левторович. Ау той свои проблемы — невиновного брата замучили в милицейских застенках, у отца отняли пасеку — скончался от разрыва сердца. Саму избили в подворотне, мать не вынесла смерти отца, угасла, а в заключение пришли люди из банка и отняли квартиру, которую по закону имели право отнять, а по совести — нет. Эти двое спелись, стали любовниками, решили отомстить всему миру за свою неудавшуюся жизнь. Левторович, в принципе, красотка. С каким-то неосознанным сожалением Григорий Алексеевич разглядывал черты лица, пышные вьющиеся волосы, печальные глаза, плавные линии подбородка и скул. Библейский лик, ей-богу. И то же великомученица, царство ей небесное…

Он вздрогнул — завелся мобильник, номер которого был известен далеко не всем. Не отозваться было бы невежливо.

— Признавайтесь, генерал, — разразился суровый оперный бас. — Оружие, наркотики, валюта?

— Холодное пиво, — усмехнулся Григорий Алексеевич. — И вам доброе утро, Василий Иванович, приятного дня… — «И спокойной ночи», — чуть не сорвалось с языка, но генерал Олейник успел его прикусить.

Настроение у губернатора было благодушное. Некоторое время он кхекал, хмыкал, устраивался поудобнее.

— Будет нам холодное пиво, Григорий Алексеевич, обязательно будет. Стало быть, в вашей волости все в порядке?

— А как иначе, Василий Иванович? Если что-то не в порядке, то все равно под контролем, — позволил он безобидную шутку.

— Все видим, все знаем, но поделать ничего не можем? — развил остроту руководитель высшего исполнительного органа субъекта Федерации. — Просто спрашиваю, Григорий Алексеевич, знаю, что вверенное тебе управление не осрамит свою честь. Что там у вас ночью стряслось? — продолжал Василий Иванович разыгрывать некомпетентность. — Шум стоял, как на салюте в день города. Разборки между полицейскими группировками? Гопы проводили военный парад? Конец света подкрался?

Григорий Алексеевич поморщился. Губернатор Морозов в курсе всех событий, нечего тут упражняться в остроумии.

— Конец света приходит поэтапно, Василий Иванович, — учтиво отозвался он. — Поэтому мы его не замечаем.

— Хорошо сказал, — похвалил губернатор. — Ладно, я все знаю. Молодцы. Похвали своих ребят и себя лично. — Василий Иванович сдержанно гоготнул. — А Козякин меня насмешил, звонил, понимаешь, среди ночи, каялся в своей гомосятине, просил уволить, я поначалу и не понял, что он там курит… Ты уверен, что вторая фигурантка утонула?

— Девяносто девять процентов, Василий Иванович. Многолетний опыт подсказывает, что оставшимся процентом можно пренебречь. Но даже если допустить, что фигурантка выжила — нам это никак не угрожает. Она потеряла любовника и партнера, все их сообщники в городе накрыты, остается лишь уйти на дно и побыстрее отсюда сматываться.