Василий Веденеев. Крысиная тропа
Глава 1
Тонкий солнечный лучик пробрался сквозь щелку в неплотно задернутых тяжелых портьерах и упал на большое трехстворчатое зеркало у стены. Отразился в нем, позолотил старую бронзу часов на туалетном столике, ярко высветил причудливые инкрустации на белом спальном гарнитуре, потом радужно преломился в гранях множества хрустальных баночек и флакончиков, в беспорядке теснившихся на подзеркальнике. И тут, словно разбуженный лучом, на тумбочке около широченной двуспальной кровати затрещал будильник. Сергей, не открывая глаз, протянул руку, нащупал кнопку, и назойливый треск прекратился. Но раз будильник затрещал, значит, уже шесть. Пора вставать, а вставать не хотелось — веки сладко слипались, голову не оторвать от подушки, и сон готов вновь принять его в свои ласковые объятия, обещая подарить еще несколько часов отдыха; да и то: заснули они, кажется, не раньше двух? Серов лениво перевернулся на спину и потянулся. Рядом, рассыпав по подушке темно-русые локоны, тихо дышала Лариса: она никогда не реагировала на звук будильника — его призывный треск адресовался не ей. Это Сергей должен подниматься в шесть, чтобы вовремя успеть на службу, а она могла восстанавливать растраченные в любовных утехах силы сколько захочет. Лариса спала, по-детски чуть приоткрыв губы, словно ждущие поцелуя. На ее лбу выступила легкая испарина, яснее стала видна россыпь мелких веснушек на кокетливо вздернутом носике. За эти веснушки, которые так шли ей, Сергей иногда в шутку называл подругу «молочной женщиной». И вообще она ему нравилась: пусть немного ограниченна, зато какая фигура! Хотя о чем говорить в постели с молодой хорошенькой женщиной? Серов всегда считал: если начинаешь с женщиной разговаривать в постели — то либо пора задуматься о своем возрасте, либо надо срочно сменить женщину. Пока он предпочитал второе, но с Ларисой в ближайшее время расставаться не намеревался. А возраст? Разве возраст для мужчины тридцать четыре года? Выскользнув из-под одеяла, Сергей сунул нога в шлепанцы, накинул халат и потихонечку, чтобы не разбудить Лариску, вышел из спальни. Миновав гостиную, обставленную мебелью из мореного дуба, направился в ванную. Стоя под тугими, прохладными струями душа, он подумал: папаша Лариски мог бы купить дочке квартирку и поближе, чем рядом с кольцевой, откуда добираться до Центра общественным транспортом полтора часа. Хотя Лариске что — когда она вместе с родителями переехала в столицу, то на день рождения, в двадцать лет, сразу получила и эту полностью обставленную двухкомнатную квартиру в новом доме, и «жигули» модной модели, и гараж, поэтому для нее проблема жилья и транспорта не стояла так остро, как для Серова, который обычно передвигался на своих двоих, величая их «одиннадцатым номером», или нырял в душное метро. Но отсюда до метро еще надо трястись десяток остановок на автобусе. Впрочем, Ларискина квартира большое благо — иначе где им встречаться? Сергей жил с отцом и теткой на одной из старых улиц Москвы, и пусть у него и была своя комната в большой, давно требовавшей капитального ремонта квартире, он считал неудобным приводить туда женщин и оставлять их ночевать. Нет худа без добра? Наверное, лучше самому подниматься ни свет ни заря, чем рано поутру расталкивать милое создание, быстренько поить его на кухне кофе и выпроваживать за дверь, пока не появилась любимая тетушка Клава, заменившая ему рано умершую мать, и не начала «задушевные» разговоры, которые Сергей именовал «маниловщиной». Отец — тот человек сдержанный, никогда лишнего не скажет и не спросит, если на то нет веских оснований, а тетушка просто одержима манией обженить племянника. К ее искреннему огорчению, он никак не стремился завести семью и отговаривался: мол, еще не встретил ту, за которой готов пойти хоть на край света. Однако самое неприятное — дотошные расспросы вечером, которые устраивала тетя Клава. |
