– Да вы просто прелесть! – с энтузиазмом воскликнул я. – Прямо как в воду глядели… Так что тут у нас самое экзотическое?

    – «Одонтоглоссум гранде», «дендробиум нобиль» и «катлея лабиата», – доложила моя брюнеточка.

    О, польза чтения словарей! О, тайный клад энциклопедий! Я с изяществом повел бровями, бросил взгляд на второго клиента (он, похоже, интересовался не цветочками, а блондинкой) и небрежно произнес:

    – «Катлея лабиата»? А «брассокатлеи» у вас не найдется? Я люблю сорт «олимпия альба». Такая, знаете ли, нежная, беленькая, с резными лепестками и с желтоватым нацветом внутри. Из бразильских орхидей.

    Брюнеточка была потрясена, но, к великому несчастью, «олимпии альбы» у нее не оказалось. Зато была «голубая луна» – только для вас, монсеньор, только для истинных знатоков, для ценителей и фанатов! Прямо из Англии, в кувшинчике с питательным раствором и в герметичной упаковке. Каждый цветок – по отдельности, каждый – по сорок долларов, и всего их осталось пять. Не плебейские орхидеи, а уникальные розы потрясающей красоты! Нет, здесь мы их не держим, прошу вас в служебное помещение… Сами понимаете, редкий товар…

    Меня повели к служебной дверце, что вела в темноватую комнатку. Мужчина, флиртовавший с блондинкой, вдруг встрепенулся и сказал, поворачиваясь ко мне:

    – Вам покажут что-то особенное? Не возражаете, если я тоже взгляну?

    Он пристроился за мной в кильватер, да так ловко, что блондиночка отпала сразу, а брюнетка оказалась впереди. В дверях я почувствовал, как его дыхание греет мое ухо. Затем раздался шепот:

    – Из этой комнаты есть выход во двор, Гудмен. Там стоит голубой «БМВ». Садитесь и ни о чем не беспокойтесь. Отвезут туда, где вас рады видеть.

    Мои губы чуть заметно шевельнулись:

    – Я не один.

    – Знаю. Я же сказал, не беспокойтесь!

    «Голубая луна» была изумительна: рядом с ней обычные розы казались посудомойками, коих не пристало сравнивать с принцессой. Изящный цветок, в общем-то, белый, но с несомненным налетом голубизны: небольшой, довольно плоский и в самом деле похожий на луну, мерцающую за голубыми облаками. Края лепестков имели более интенсивный, почти сиреневый оттенок, а сердцевина сияла снежной белизной. Очень загадочно и романтично! Я забрал все розы, а вместе с ними – массу улыбок и комплиментов темноволосой продавщицы.

    Мой спутник тоже даром времени не тратил и из мужчины в пиджаке преобразился в мужчину в свитере. Пиджак отправился в сумку, откуда перед тем был извлечен свитер, а сумка повешена за спину – точь-в-точь как у меня. Вдобавок этот тип не уступал мне ростом, и свитер вроде был похож, и брюки, и эта самая сумка, и башмаки, не говоря уж о волосах; завершив метаморфозу, он кивнул, вернулся в зал и, встав спиной к окну, продолжил флирт с блондинкой.

    Не мешкая, я подхватил свои розы в кувшинчиках и выскочил во двор. Любопытство терзало меня: голубой «БМВ», подпольная кличка Гудмен и таинственность обстановки распаляли воображение. Юркнув в машину, я посмотрел на часы (было 14. 10), бросил водителю: «Едем!» – но он не торопился, внимательно оглядел меня и спросил:

    – Вы – Хорошев? Дмитрий Григорьевич Хорошев? Он же – Гудмен?

    – Нет, великий дух Маниту!

    Кажется, пароль был правильным; рявкнул двигатель, и мы дворами выползли на Каменноостровский проспект.