Когда за ним закрылась дверь, Миллер понял, что еще минута-другая — и он сорвался бы. Накричал, нагрубил и все испортил бы… Итак, Миллер против Миллера. Как странно!

Впрочем, странно ли? Разве все эти последние месяцы он не был занят борьбой с самим собой? Здесь ничего не изменилось, если не считать того, что его второе, темное, «я» отделилось и зажило самостоятельной жизнью. Завтра этой борьбе придет конец, только и всего. Но хватит ли у него сил сломать это «я» в другом человеке?

…Утром Миллер проснулся бодрым, решительным, каким давно уже не был. Уговорить врачей выписать его из госпиталя не составило особого труда. Куда труднее было дождаться вечера.

План был четок и ясен. В 9.15 Миллер заехал к себе домой, торопливо переоделся, открыл ящик стола и, ни секунды не колеблясь, сунул в карман пистолет. Потом вышел на улицу, остановил такси.

— Уэлком-сквер. — крикнул шоферу.

Ирэн, как он и ожидал, была дома. С того времени, как Миллер оказался в больнице, она не находила себе места.

Из квартиры не выходила ни на секунду. В любой момент мог позвонить Миллер — так думала Ирэн.

Когда Миллер вошел, она молча поднялась ему навстречу, и глаза ее говорили больше, чем любое слово, которое могли произнести губы.

— Ирэн, — сказал он. — Помоги мне быть сильным…

Она на миг отступила — маленькая серьезная девочка с внезапно осунувшимся лицом — и тихо спросила:

— Дюк, нам будет… очень плохо?

— Да, Ирэн, скорее всего. Я принял решение, и через два часа…

— Но уже ночь, — сказала она.

— Через два часа я сделаю самый важный и самый трудный шаг к его осуществлению. Я пойду сейчас…

— Не надо, — прервала Ирэн. — Что бы ты ни сделал, я одобряю. Однажды я уже сказала тебе об этом. Лишь бы ты не был таким…

— Каким?

— Таким… разным. Издерганным. Я устала мучиться твои ми мучениями.

— Ирэн, я должен сейчас уйти.

— Хорошо.

Она подняла голову. В ее глазах блестели слезы.

— Потом ты мне все объяснишь. Когда у тебя будет время. Я жду, Дюк.

Говорить Миллер больше не мог. Он благодарно посмотрел на Ирэн и вышел из комнаты.

После его ухода Ирэн с минуту еще стояла у двери, опустив руки. Медленным взглядом обвела комнату, в которой сгущались сумерки. Потом вытерла слезы, посмотрела на часы — было десять вечера — и пошла в спальню. Когда раздался стук в дверь, она была уже в халате.

— Лили, это ты? — спросила она, решив, что это маленькая Лили, живущая на первом этаже.

Дверь отворилась.

— Дюк?! — воскликнула Ирэн, удивленная столь внезапным возвращением Миллера.

— Да, я. Ты расстроена? А у меня хорошие новости. Все складывается так удачно, что не сегодня-завтра ты станешь женой богатого и знаменитого мужа. Через неделю, Ирэн, мы отправимся на Коралловые острова. Ты так давно мечтала о поездке… Что с тобой, дорогая?

Ирэн зажала рот, чтобы не закричать.

— Ирэн! — он шагнул к ней, но она отпрянула в угол.

— Не подходи… — прошептала она. — Это не ты!

Страшным усилием води Двойник удержал проклятия.

— Ирэн, послушай… Я не думал…

Но Ирэн не слушала его. Она вжалась в стену и медленно покачивала головой. Потом словно обмякла, взгляд ее потух.

— Уходи, — глухо сказала она. — И не появляйся, пока я не позову тебя. Мне надо подумать.

— Но я тебе все объясню!

— Десять минут назад я не просила у тебя объяснений, — она хрипло засмеялась. — Ты хамелеон. Ты не способен решать раз и навсегда.