На склоне дня радиостанция в комендатуре аэродрома поймала следующий приказ: «Всем немецким частям приступить как можно скорее к перемещению на запад и попытаться пробиться к выдвинутым вперед американским частям». Приказ являлся запоздавшей реакцией штаба армейской группы «Центр» и одновременно предзнаменованием капитуляции немецких вооруженных частей в Праге, о которой пока что велись переговоры. На основании этого оба немецких командира приняли решение сообща проломить оборону власовских частей и пробиться, как гласил приказ, на запад. Отсупление из Рузини было скоординировано со средствами немецкой авиации, которая в то время все еще располагала достаточным количеством автомашин в районе западнее от аэродрома, хотя точное место их нахождения неизвестно. Было договорено, что когда немецкие части пробьются через окружение, авиация им представит автобусы для перевозки раненых».

Прикрывать отступление частей должны были 120 опытных фронтовиков из роты выздоравливающих.

Рано утром 7 мая немецкий гарнизон аэродрома Рузини вышел из окружения власовских частей. Их внимание было отвлечено организованным огнем, а также отвлекающей атакой в южном направлении, прикрывающей отход роты. Как утверждает Ауски, «отступление рузинского гарнизона осаждающие не смогли видеть».

И тогда, все тем же утром 7 мая, «части 3-го полка РОА начали наступление на аэродром, защищаемый только 120 бойцами арьергарда, которым удалось продержаться только два часа. Израсходовав боеприпасы и уничтожив тяжелые орудия, они под натиском наступающих частей РОА, начали отступление на запад, где они рассеялись…».

Вывод чешского историка следующий: «В общей сложности боевые операции в Рузини можно расценивать, как действия второстепенного значения, т.к. немецкий гарнизон в этом месте не представлял никакой опасности для Праги. Безусловно, аэродром был занят 3-м полком на основании требований с чешской стороны. Вначале восстания немецкие самолеты иногда сбрасывали бомбы на цели в Праге, поэтому чешское командование, естественно, желало, воспрепятствовать этим действиям путем занятия аэродрома».

Примечательно, но Ауски об авиационной деятельности немцев не удалось найти ровным счетом ничего. Однако такая информация существует. По свидетельству командира экипажа Ме-262 обер-лейтенанта Вольфгана Дириха, 30 апреля 1945 г. семь добровольцев из 51-й бомбардировочной эскадры «Эдельвейс» под командованием гауптмана Абрахамчика перелетели на аэродром Прага—Рузине. Как вспоминает Дирих, «В Праге эта маленькая группа подчинялась боевому соединению «Хогебак». Ее пилоты принимали участие в боях в Праге и ее окрестностях и должны были освоить трудную задачу воздушной поддержки в ходе уличных боев. 6 мая в ходе вылета погиб лейтенант Шиммель, а на следующий день — обер-лейтенант Штротманн и фельдфебель Полинг».

Подполковник Герман Хогебак (1914—2004) возглавил боевое командование под своим именем «Хогебак» в апреле 1945 г. В его состав вошли: «кроме 6-й бомбардировочно-истребительной эскадры, …1-я и 2-я группы 54-й бомбардировочно-истребительной эскадры, а также части 1-й и 7-й истребительных эскадр».

О конкретном боевом применении «Хогебак» против атакующего аэродром полка РОА кратко написано у И. Гофмана: «О подходе, как полагали, «всей Власовской армии по нескольким шоссе к аэродрому Прага— Рузине» немцам своевременно доложила их воздушная разведка. Когда попытки переговоров провалились и передовые части «наилучшим образом вооруженных и оснащенных власовских войск» уже вели бой с силами боевого подразделения, штаб эскадры принял решение внезапно атаковать русские колонны всеми наличными Ме-262 и расстрелять их с бреющего полета. Батальоны 3-го полка, которые тем временем пытались прорваться с несколькими танками на летное поле, удалось остановить этой атакой, после чего они начали обстреливать территорию аэродрома из минометов и тяжелого пехотного оружия, хотя дальнейшие атаки прекратили.