На глаза Вельды снова навернулись слезы.

– Пойдемте домой. Вы устали. Вам надо отдохнуть. Я провожу вас, – от старомодной галантности Анри еще больше защипало в носу. Над лесом поднималась оранжевая, чуть выщербленная в правой верхней четверти Луна. На темной поверхности воды появились расплавленные пятна ее света, похожие на светящиеся блины. У берега, среди корней нерешительно заквакала упустившая свое время лягушка. Словно со стороны увидев две стоящие на мостках черные фигуры, Вельда ощутила неловкость… – Я уложу вас в постель… – Неловкость усилилась. – Заварю вам горячего чая. Вы хотите есть?

– Да, очень! – не удержалась Вельда.

Улыбка Анри не была видна в темноте, но чувствовалась по тону его голоса.

– Я рад, что могу хоть чем-нибудь угодить вам. Пойдемте. Осторожнее! Позвольте мне…

Вельда шмыгнула носом, провела кулаком по верхней губе:

– Надо будет завести цветную тряпку, – мелькнула мысль. – С кем поведешься, от того и наберешься, – вспомнилась старая поговорка. Вельда хотела было сказать ее вслух, поддразнить Анри, но потом отчего-то передумала.

Анри сидел в кресле перед компьютером, но смотрел не на экран, а в раскрытую книгу, лежащую у него на коленях. За соседним столом хрупкая черноволосая Марта перебирала какие-то графики. Высокий, голубоглазый Стоян, похожий на ожившую линейку, возился возле спектрографа. Вельда расположилась в кресле у огромного, во всю стену окна. Никто не обращал на нее внимания. Правда и между собой Марта, Анри и Стоян лишь изредка перебрасывались отрывочными, большей частью непонятными Вельде словами, но все же чувствовалось, что они были вместе. А Вельда – одна, отдельно. Вельде захотелось заплакать, или хотя бы запустить чем-нибудь в экран компьютера и порвать в клочки Мартины графики. Она стиснула зубы и отвернулась к окну.

Лаборатория находилась на третьем, последнем этаже рабочего корпуса, и из окна была видна почти вся территория станции, с трех сторон окруженная лесом. С четвертой стороны раскинулось озеро. За ним поднимались зимние холмы, усыпанные снегом и поросшие огромными елями, которые издалека казались похожими на островки поставленных стоймя обгорелых спичек. Сама станция состояла из трех жилых корпусов, детского городка, рабочего корпуса и электростанции. Жилые дома были двухэтажными и вытянутыми в длину, рабочий корпус имел три этажа и походил на равноплечую букву Г, а здания детского городка и электростанции были равны по длине, ширине и высоте. Если смотреть на станцию сверху, то казалось, будто какой-то очень большой ребенок рассыпал на берегу пригоршню кубиков. Имелись еще теплицы, в которых жители станции выращивали зимой цветы, зелень и ягоды, и примыкающая к ним конюшня, в которой жили три лошади, две дойные коровы и коза Вера, дойная только теоретически. Ежедневная дойка Веры заменяла жителям станции корриду – традиционное развлечение древних испанцев. В излучине буквы Г, прямо под окнами лаборатории красовался неработающий по зимнему времени фонтан, окруженный фигурно подстриженными кустами и деревьями. Все вместе выглядело очень милым и пасторально тихим. Однако за несколько месяцев пребывания на станции Вельда уже успела убедиться в обманчивости этой тишины и отчасти поэтому сдерживала сейчас свои капризные порывы. Внешне почти неотличимая, по своему внутреннему наполнению жизнь станции очень отличалась от жизни родного городка Вельды.