|
Лизу вдруг охватила бранная тоска. Ей казалось, все это уже когда-то было – эта комната, этот диван, этот мальчишка, который шарил руками по ее плечам, не решаясь коснуться груди, с кровавыми джинсами в тазу, с трупом за спиной, с детскими отчаянными глазами… И выхода не было, это должно было продолжаться, она не могла сделать ни одного движения.
– Лиза… – шептал он. – Лиза… Я тебя люблю… Правда. – Перестань, – попросила она очень жалобно. – Ну не надо, прекрати! – Почему… Теперь его рука стала смелее, она гладила ее сдвинутые колени, едва касаясь задравшейся зеленой юбки… Другой рукой он придерживал ее за плечи и повторял как заведенный: – Я сразу, как тебя увидел… Черт, ну почему ты… Лиза. Не сердись. – И говоришь ты все не так, как надо! – вставила она, подавляя истерический смех. Теперь этот мальчишка казался ей смешным. – Ты что, никогда в любви не объяснялся? Он убрал руки, встал, подошел к окну. Нашел на подоконнике сигарету, машинально закурил. Со спины он выглядел очень несчастным. Лиза поправила юбку, пригладила волосы и спокойно сказала: – Если уж хочешь знать, никогда не проси женщину. Это плохо действует. Во всяком случае, на меня. – Тебе нравятся грубые мужики, да? – не оборачиваясь спросил он. – Мне уже никакие не нравятся. Где мужики, там проблемы. И потом, мне не ведет. – Мне уйти? – Да почему же? Вон твой матрац, стели себе постель. Ложись спать. Делай что хочешь. Ты мой гость. – А ты все еще его любишь? – Кого это? – рассердилась она. – Олега? Нет. Почему вы все только и твердите мне, что я его люблю?! С ума сошли! Всем это интересно! – Не хочешь – не отвечай. С этими словами он повернулся, потушил сигарету в пепельнице, стал разворачивать матрац, на котором он спал прошлой ночью. Лиза следила за ним, сидя на диване, поджав ноги. Наконец он постелил себе и нерешительно остановился. – Ну что такое? – спросила она. – Ложись. – Выйди, я разденусь, – мрачно ответил он. Она рассмеялась, на миг закрыла глаза, потом стала смеяться все громче, потом уткнулась лицом в подушку. Через минуту она почувствовала, как он трогает ее за плечо: – Что с тобой? – Со мной… – стуча зубами, проговорила она. – Ничего. Истерика. Мне очень плохо. Ты себе не представляешь, как мне плохо! – Я представляю… – тихо ответил он. – Лиза… Он сел рядом, прижался головой к ее спине, обнял ее, сжимая все крепче, пока она не перестала дрожать. – Мне холодно, – сказала Лиза очень тихо. – Я тебя накрою. – Не надо. Потуши свет. Он секунду помедлил, потом встал, погасил свет. Лиза лежала в темноте, слушая звуки, которые производил Феликс. Вот зашуршала какая-то тень, скрипнула «молния». Тихонько треснул паркет. Он подошел к дивану, наклонился, дотронулся до ее ног. Она подняла руку, стала снимать пиджак, он помогал ей, путаясь в темноте, скорее мешая его снять… Юбку она сняла сама, скинула все, что на ней было, легла, натянула на себя плед… Он сидел на краю постели, глаза ее уже привыкли к темноте, она различала его задумчивый профиль, какую-то ангельскую покорность позы – склоненная голова, свешенная с колена рука, локоны на спине… – Ну что с тобой… – прошептала она. – Ты же этого хотел. |
