Которую выбрала для меня твоя мамочка, с неприязнью подумала Иветт. В этом доме никто и никогда не мог и шага ступить без разрешения Элис.

Поднимаясь за Диком по ступеням на веранду, где по-прежнему стояла Элис, Иветт подумала, что неплохо бы отлепить от груди влажную ткань блузки, дабы не шокировать и без того недоброжелательную к ней хозяйку, но потом решила наплевать на мнение Элис. Иветт знала, что у нее очень красивая грудь, и ничего страшного, если соски вырисовываются под тонкой тканью. И Том, очевидно, оценил это – вон как округлились его глаза!

Но все равно Иветт было нелегко встретиться лицом к лицу с женщиной, которая сделала все, чтобы разбить ее счастье. Это требовало определенной смелости. Как ни старалась, Иветт так и не смогла забыть день, когда стояла на этой самой веранде в день своего отъезда, и до сих пор помнила страх и боль, которые теперь всегда будут ассоциироваться у нее с этим моментом.

Но это было давно. А теперь? Теперь все по-другому! Оказавшись лицом к лицу с Элис, Иветт поняла, что это именно так. Элис, похоже, тоже это поняла, но не смогла отказать себе в удовольствии уколоть бывшую невестку:

– Иветт, можно подумать, что ты умираешь от жары.

– Да… Я жду не дождусь, когда смогу стянуть эти проклятые джинсы.

– Не сомневаюсь. – Криво усмехнувшись, Элис бросила на Дика многозначительный взгляд. – Если ты потерпишь секунду, я велю Рут показать тебе твою комнату.

– Но Дик сказал, что проводит меня… – Иветт изобразила растерянность. – Ведь так, дорогой?

– Да, – буркнул он и взялся за ручку входной двери. – Надеюсь, нам не грозит повторить наши ошибки…

– Разумеется, – согласилась Иветт и в расчете на Элис игриво добавила: – Но я могла бы разделить с тобой ванную комнату, милый…

– Не думаю, что кому-то из вас было бы приятно вспоминать прошлое. Уж, по крайней мере, не Дику, – тут же бросилась на выручку сыну мать.

Дик легонько подтолкнул Иветт к одной из двух лестниц, которые, огибая холл, вели наверх, где располагались жилые комнаты.

– Попридержи язык, – прошипел он уже на лестнице, – не то мне придется силой заткнуть тебе рот.

Чудовищная жара Джорджии совсем доконала ее, а через пятнадцать минут ей предстоит спуститься вниз и принять участие в семейном ужине. Иветт вздохнула и, закрыв кран, шагнула на выложенный мраморными плитами пол. Завернувшись в огромное белоснежное полотенце, закрывшее ее от груди до лодыжек, Иветт направилась в спальню, за окнами которой бархатная темнота ночи оживала таинственными шорохами и звуками.

Увидев себя в зеркале, которое занимало добрую треть стены, она с досадой подумала, что выглядит не лучшим образом. А все из-за жары, усталости и от безнадежности увидеть хоть одно дружелюбное лицо.

Услышав стук в дверь, Иветт затаила дыхание, но, услышав, как кто-то зовет ее по имени, успокоилась. Голос был определенно женским и казался знакомым. Иветт бросилась к двери и так резко потянула ее на себя, что девушка, которая стояла по другую сторону, почти упала в комнату.

– Ив! – воскликнула она радостно. – О, дорогая! Не могу поверить…

– Лиз! – придерживая на груди полотенце, Иветт пыталась противостоять бешеной атаке пятнадцатилетней сестры Дика. – Как же я рада видеть тебя!

– Я тоже. – Лиз порывисто обняла ее и, отступив на шаг, взглянула на Иветт с не скрываемым удовольствием. – Ты надолго?

Это был вопрос, над которым Иветт не хотелось задумываться, поэтому она сменила тему.