— Зачем? — испугалась Люська.

— За твоим плащом… Где у тебя телефон?

Турецкий набрал номер Меркулова:

— Константин Дмитриевич, это я. Похоже, я их нашел. Трехкомнатная квартира. Аккуратно проверю, сразу же сообщу.

— Где квартира?

Турецкий оглянулся на Люську:

— В каком районе квартира?

— В Кузьминках.

— В Кузьминках, — повторил в трубку Турецкий.

— Отставить, — приказал Меркулов. — Сворачивайся и быстро ко мне. Я буду в МУРе у Федорова.

— Но почему?! — поразился Турецкий.

— Потому что семья Вадима — на Речном вокзале!..

Едва Турецкий въехал во двор знаменитой Петровки, 38, как сразу же ощутил необычную, напряженную атмосферу. Возле машин сновали люди в камуфляже, с короткими десантными автоматами. Ворота почти не закрывались: одни машины выезжали, другие въезжали. В глубине двора стоял совершенно неуместный здесь защитного цвета «КАМАЗ» какой-то войсковой части с крытым тентом кузовом. Задний борт «КАМАЗа» был откинут, в кузов грузили штатив, похожий на теодолитный, какие-то ящики. Руководил погрузкой начальник второго отдела МУРа Яковлев.

И хотя Меркулов приказал явиться срочно, Турецкий не удержался, чтобы не поинтересоваться, что здесь происходит.

— Привет, Володя! — Он пожал руку Яковлеву. — Чем это вы тут занимаетесь?

— Готовим ПКП — передвижной командный пункт. Аккуратней, аккуратней! — прикрикнул Яковлев на своих молодых сотрудников. — Это же вам не снаряды!

— А что? — спросил Турецкий.

— Система оперативной связи. Стереотруба с телекамерой и прибором ночного видения.

— ПКП, — повторил Турецкий. — Куда же вы его поставите?

— Умеешь ты задавать вопросы! — констатировал Яковлев. — Вот если бы еще так же хорошо умел на них отвечать! Увидимся позже. Похоже, ночка сегодня будет горячей!..

Шел уже девятый час вечера, но народу в МУРе было, как показалось Турецкому, не меньше, чем в самый разгар рабочего дня. Никто не шлялся по коридорам, не травил анекдотов, перекуривая на лестничных площадках. Все было словно бы пропитано тревожным ожиданием, предшествующим началу опасной и совершенно необычной по своему размаху операции.

В кабинете начальника МУРа генерала Федорова только что закончилась оперативка, на которой были окончательно уточнены задачи каждой из групп, участники совещания озабоченно пересекали приемную и расходились по своим кабинетам. Почти у всех под пиджаками и куртками угадывались кобуры с табельными «ПМ».

В просторном, не меньше меркуловского, кабинете начальника МУРа, кроме самого Федорова, были Меркулов и Генеральный прокурор России.

Федоров пожал руку Турецкому и кивнул на кресло, приглашая садиться. Потом обратился к Меркулову и генеральному прокурору:

— Прошу извинить, что попросил вас приехать сюда, а не сам приехал к вам. Но сами видите, какая сейчас запарка…

— Не извиняйтесь, Юрий Александрович, — перебил его генеральный прокурор. — Как вы знаете, опыта работы в прокуратуре и тем более в уголовном розыске у меня нет, так что я рад любой возможности вникнуть в детали вашей деятельности.

— Я хотел бы, чтобы мы вместе послушали одну запись, — продолжал Федоров. — Она сделана сегодня в 14.20. Константин Дмитриевич уже знаком с ней.

— Тебе, Александр Борисович, тоже нужно ее послушать, — проговорил Меркулов, обращаясь к Турецкому.