Наконец Лигум выбрал шар под номером тринадцать и стал тщательно целиться в него.

Шерм невозмутимо натирал мелом кончик своего кия.

– Промажете, дружище, – сообщил он через плечо. – Шар то несчастливый. Лучше попробуйте что то другое… вон тот, красный, например…

Но Лигум упрямо сжал губы и ударил. “Роковой” шар не отрикошетил от своего собрата в угловую лузу, а ударил его в самый центр с такой силой, что тот едва не вылетел за борт.

– Я же говорил, – мягко улыбаясь, укоризненно сказал Шерм. – Вся ваша беда, дружище, заключается в том, что вы бьете слишком резко. Словно хотите не загнать шар в лузу, а разбить его вдребезги. Будто не в бильярд играете, а расправляетесь со своими злейшими врагами…

– А как, по вашему, надо бить? – язвительно осведомился Лигум.

И тут же раскаялся в своем насмешливом тоне, потому что Шерм скользнул бесшумно к столу и почти без подготовки тремя точнейшими ударами подряд расстрелял без промаха одну и ту же среднюю лузу.

– Не следует представлять, дружище, что перед вами не бильярдные шары, а люди, – посоветовал Шерм, обходя кошачьей походкой стол и зорко осматривая диспозицию шаров. – Иногда мы, хардеры, слишком воинственно настроены по отношению к ним. Вы не находите? – Лигум неопределенно повел головой. – Впрочем, это вполне естественная реакция, и каждый опытный хардер сталкивается с этим противоречием. Ведь, с одной стороны, он обязан защищать людей от разных опасностей и бед – и он исправно выполняет эту обязанность. Но при этом он часто испытывает на себе недоверие и даже ненависть людей к нему – хотя в нынешней ситуации это тоже понятные чувства… И, рано или поздно, хардер невольно спрашивает себя: а почему я должен оберегать их, таких несовершенных и таких враждебных? Почему я обязан любить их, если они не любят меня? Не проще ли относиться к ним не более, чем как к низшим животным, а значит – перестать с ними цацкаться и начать решать свои собственные проблемы?..

Он наклонился к столу и ударил – опять снайперски, с завидным рикошетом от борта.

– И в чем же, по вашему, заключаются эти проблемы? – спросил Лигум.

Шерм искоса взглянул на него.

– Всё очень просто, дружище, – заверил он. – Да, хардеры – это автономная система, функция которой заключается в обеспечении безопасности человечества. Но так было лишь на первых порах. Стремясь выполнять свои обязанности наиболее эффективно, мы не заметили, как перешли от обеспечения чисто физической безопасности людей к опеке над ними, подразумевающей не только спасение их от всевозможных угроз, но и определенный контроль над их действиями. Неудивительно, что на первый план у Щита все больше выдвигается совершенно самостоятельная цель: обеспечение не только сиюминутного выживания человечества, но и успешной эволюции его, человечества, в будущем. А эта цель подразумевает, между прочим, решение и ряда глобальных задач… Впрочем, об этом вам, наверное, когда нибудь еще скажет ваш супервизор…

Шерм вдруг замолчал и хищно нацелился на очередной шар.

– А почему вы сказали, что негативное отношение людей к нам вполне естественно? – спросил Лигум, невольно ощупывая свою, еще не до конца зажившую, челюсть. – Чем же мы заслужили его? Или вы считаете, что они просто завидуют нам?

– Завидуют? – переспросил Шерм, укладывая очередной шар в лузу. – А чему, собственно, завидовать?.. Мы же не наделены никакими фантастическими способностями. Если не считать искейпа, разумеется… Но, во первых, об искейпе подавляющее большинство из них и знать не знает, а во вторых, согласитесь: это довольно сомнительное преимущество – возвращаться в момент, предшествующий своей смерти, чтобы попробовать избежать ее… Мы – своеобразный гибрид человека и птицы Феникс, дружище Лигум, и в этом наше проклятие…

Он был прав.