Когда уже перед самым запуском эдукатор Теодор стал вешать мне лапшу на уши, утверждая, что именно Ли сообщила обо мне в полицию, я слукавил, заявив, что в момент нашего знакомства она не могла знать об убийстве моего отчима. На самом деле это было первым, что я ей сказал. Не какую нибудь стандартную глупость, не какой нибудь дурацкий вопрос о местонахождении чего либо, не какую нибудь идиотскую шуточку в духе телекомиков (“Вы разглядываете меня, девушка, как свой трофей”) и даже не какую нибудь белиберду, претендующую на оригинальность, типа “Я готов сейчас от переполняющего меня счастья покончить с собой!”…

Я сказал Ей тогда правду.

И сейчас я вновь сказал Лиане:

– Знаете, девушка, только вы сейчас можете спасти меня или погубить. Потому что несколько минут назад я убил человека…

Она странно посмотрела на меня, прежде чем спросить:

– И вы не жалеете об этом?

– Нет, – совершенно искренне ответил я. – Ничуть!..

Так что не было у нас с Ней ни игры словами, ни кокетливых заигрываний, ни липких приставаний, ни скрытой похоти в движениях и взглядах…

Мы молчали. А потом Ли сказала, искоса взглянув на меня:

– А вы уверены, что убили человека?

Поскольку интонация ее вопроса получилась такой, что ударение падало как бы на последнее слово, то я сразу вспомнил одно из изречений моего приятеля Гора Себрова и не удержался, чтобы не выдать его за свое:

– А вы знаете, что, с точки зрения криминологов, человек остается человеком лишь в одиночестве, потому что два человека – это уже сообщники, три – группа, четыре – коллектив, пять – общество, а больше пяти – целый народ?..

– А вы что – тоже криминолог? – поинтересовалась, впервые улыбнувшись Она.

– Нет, – сказал я, – нанокреатор. Потенциальный, правда…

– Почему же? – удивилась Ли.

– Потому что теперь эта стезя для меня закрыта, – признался я.

– Нам надо выходить, – сказала Она.

Экраноплан подкатывал к остановке, и я лихорадочно скользнул взглядом по стеклянному павильончику, ожидая увидеть там людей в форме. Но и тут полицейских не было заметно. Впрочем, это еще ни о чем не говорило. Они могли засесть в любом из припаркованных у тротуара турбокаров или спрятаться в кустах скверика на противоположной стороне.

Ли тронула меня за рукав.

– Не бойтесь, – сказала она. – У меня в сумочке есть голомакиятор, и я сделаю из вас свою подружку…

Глава 10

– Может быть, мои ребята вас подстрахуют, хардер? – спросил старший полицейского наряда, приданного мне в качестве сил поддержки. – На всякий пожарный, а?..

– Не надо, я справлюсь, – заверил я. – Пусть только кто нибудь подежурит на лестничной площадке… на всякий пожарный… Он ведь даже не вооружен, поймите…

Старший с сомнением покачал головой, но спорить не стал, а махнул рукой, и где то в темноте позади нас еле слышно заурчал сервомотор. Небольшая открытая кабинка “стакан” с бортиками примерно метровой высоты выдвинулась на конце длинной телескопической штанги и подползла к нам. Я пожал руку старшему наряда и забрался в кабинку. Старший еще раз махнул рукой, но теперь уже по другому, и “стакан” начал подниматься вместе со мной к окну, расположенному на двадцать пятом этаже.

Дом был старым, ему было почти сто лет, и вблизи даже при скудном свете далекого фонаря были видны потрескавшиеся от времени кирпичные стены, из которых кое где торчали ржавые прутья арматуры. И как только люди не боятся обитать в таком древнем сооружении, подумал мельком я. Он же может в любой момент обвалиться!.