Мой друг из Германии уже полгода сидит без контрактов.

И таких людей – навалом.

Разыгрывается карта «Путин сошел с ума – Сейчас он двинет по нам ядерной бомбой», но это звучит как плохая шутка. Ничего не предвещает. Это очевидно, поэтому политики завираются.

Никто не любит Путина. Невозможно любить главу страны, который уже правит столько лет.

Видимо, вся эта заварушка для того, чтобы заставить его уйти, но опять всем наплевать на обычных людей. Начинаешь чувствовать себя расходным материалом.

Теперь еще и остановила контракт аренды самолетов с некой компанией Добролет. Я по РФ не летаю, но теперь знаю, что это какой-то государственный лоу-кост.

И что дальше? Запретят полеты Аэрофлота?

По России летает не так уж много компаний, и все мы знаем, что это развращает, – и билеты стоят черт его знает сколько. Я по стране передвигаюсь мало, но могу представить, какое счастье у всех тех людей, которые мотаются из одного города в другой и уже купили билеты или которые каким-то образом рассчитывали на этого перелетчика.

А главное – я уже не понимаю, из-за чего все это. Из-за Крыма? Который, видимо, очень нужен сейчас Украине, которая и так горит в огне.

Все это как-то нерационально.

И смешно, что мало кто из политиков при этом реально что-то теряет.

Я готова была бы пожертвовать своим комфортом, если бы видела в текущих событиях смысл. Но я не вижу. Санкции – это клоунада не очень удачного текущего правительства США. Такой троллинг – мол, я тебе пишу гадости, но ты до меня не дотянешься.

И все эти бои без правил уже надоели. Как будто проблем мало. Украина, Газа, Карабах. Мир типа рушится. Займитесь уже реальными делами, а не абстрактными холодными войнами, которых не существует, пока их не придумывают чиновники.

Твою мать.

Два часа ночи. Берлин. Один из самых неформальных, хипповых, мульти-культи баров в Кройцберге. Все вокруг искрится и взрывается, все пьяные и веселые, в клубы – длинные шумные очереди. Едем с концерта, зашли на посошок выпить. Жизнь прекрасна.

И вот нате вам.

А всего-то спросили здоровенного чувака, что у него за акцент. Оказался эдинбургский. Живет в Берлине. Выгуливает двух шотландцев, один из которых – милый, а второй – адвокат, который, по его словам, что-то такое делает то с русскими олигархами, то с каким-то парнем из Литвы, который за что-то в России сидел, и ему не понравилось в тюрьме, и теперь он говорит, что его ужас как угнетали, и просит в Британии политического убежища.

Вот этот адвокат оказался охренительно политически активным. И минут пятнадцать уплетал мой мозг.

– Слушай, ситуация слишком сложная, чтобы можно было принять чью-то сторону. Люди умирают, – говорю я отчасти искренне, отчасти дипломатично.

Потому что не собираюсь перед первым попавшимся пьяным шотландцем, который целых два года жил в Лондоне (и который не в восторге от Берлина), устраивать истерики на тему «в России все плохо».

Ну, а дальше понеслось. «Но “Пусси Райт”!» – припевал он каждые две минуты. И не важно, что я говорила до этого, он все равно повторял «нопуссирайт».

Ты стоишь в два часа ночи в лучшем городе, в лучшем районе, в лучшем баре и пьешь шнапс, и пытаешься донести до какого-то провинциального типа юриста оттенки жизни в твоей стране, а ему на все положить, у него пропаганда, он купил на день рождения органически-вегетарианский торт с балаклавами (видела такие) – и думает, что все понимает и что у него есть осознанная политическая позиция.

– Ты ведь не можешь даже здесь, в Берлине, говорить то, что думаешь на самом деле? – спрашивает меня этот вампир.