Я видел, как крабы карабкались вверх по склонам вулкана, которые еще дымились, как мухи старались держаться от них подальше, как прорастали, расправляя нежные листочки, кокосовые орехи, прибитые морем к подножию огнедышащей горы.
Орел парил над сыном Кракатау. Он думал пролететь над облаком, а это клубились серные испарения адского варева в чаше вулкана. Орел замахал судорожно крыльями, потом сложил их и безжизненным камнем упал вниз прямо в открытое жерло кратера, где клокотала огненная река.
Анак еще страшен и горяч. Он никого не допускает слишком близко к своему пылающему сердцу. Но у нас нет теперь сомнения, что жизнь скоро завоюет и его.
Путеводные нити запахов
Планария принюхивается
авно уже волнует людей необъяснимая интуиция животных, их «сверхъестественное» (так многим казалось) чутье, помогающее безошибочно находить дорогу, умение видеть невидимое, слышать неслышное.
Науке принадлежало решающее слово, но она долго не могла произнести его. И тайна оставалась тайной.
Тогда заговорило суеверие. Много нелепых домыслов породило это неведомое, необъяснимое и непонятное «шестое чувство», как принято было называть не разгаданные еще способности животных безошибочно ориентироваться в окружающем их мире вещей. Исследование «шестого чувства» или, вернее, «шестых чувств» охватывает широкий круг биологических проблем от простейших химических реакций до таких сложнейших средств, как природные сонары, эхолокаторы, радиолокаторы, поляроиды, физиологические часы, солнечные компасы и замысловатые «хореографические» методы передачи информации, открытые у пчел.
Лет двадцать назад одно лишь предположение о том, что такое возможно, посчитали бы пустой фантастикой.
А между тем такое действительно возможно, оно существует, оно доказано. От летучих мышей к рыбам, от рыб к китам, насекомым, птицам, крысам, обезьянам, змеям переходили экспериментаторы со своими исследовательскими приборами, всюду обнаруживая присутствие удивительных, неведомых прежде органов чувств.
Поиск направления с помощью химического чувства, пожалуй, самое простейшее из методов ориентировки, открытых в природе.
С него мы и начнем наш рассказ о том, как животные ориентируются.
Если зачерпнем со дна реки вместе с водорослями и тиной немного воды, то среди ручейников, поденок, стрекозиных личинок и других обитателей этих подводных дебрей мы, может быть, увидим и маленького плоского червя с головой, похожей на ромбик. Это планария, существо, заставившее недавно ученых жестоко спорить о его странностях — о наследовании условных рефлексов молодыми планариями.
Сейчас речь пойдет о другом — о поисках планарией пищи. А это ее искусство не вызывает никаких споров.
Планария медленно скользит по дну. Путь ее прямолинеен. Вдруг струи воды донесли до нее запах пищи. И планария покачала головой, словно усомнилась в реальности известия, ползет дальше, подбираясь все ближе и ближе к лакомому кусочку, но не прямой дорогой, а окольной и все время покачивает головой вправо и влево. Если пища справа и она туда голову повернула, то обонятельные нервы червя получают более сильное раздражение, чем когда голова отклоняется в обратную сторону. Червь ползет туда, где вода более насыщена, так сказать, запахом.
Опять качает головой — берет новую пробу воды — и снова поворачивает в сторону более сильного запаха. И так, пока спираль поиска не приводит планарию в нужную точку.
Так же выслеживают «дичь» и некоторые морские улитки, правда с той разницей, что из стороны в сторону вертят они не головой, а сифоном. Это особая трубка, которой улитки затягивают в себя воду, а там, внутри улитки, обонятельные органы определяют, в какой порции воды больше соблазнительных для вкуса моллюсков веществ и куда, следовательно, надо ползти. |