|
Очертания комнаты смазываются, плывут, обрастают живыми тенями, ржавыми вспышками. Запах гари распространяется с молниеносной скоростью, и я понимаю, что сгущающаяся тьма – это черный дым, отравляющий легкие едким ядом. Я вижу, как вспыхивают обои, шторы, как огоньки пламени ползут по полу, мебели, добираются до постели, крадутся по простыне. Ржавые, юркие, оставляющие чёрный след и осыпающийся пепел – повсюду, на моем лице, волосах, губах, во рту. Я дышу им, горло дерет, но парализованные мышцы не позволяют откашляться, выплюнуть едкий привкус, сделать вдох. Паника нарастает, пока сознание мечется, а тело бездействует. Кровать превращается в пылающий факел, я в эпицентре огненного кратера. После приходит боль. Раздирающая, живая, обжигающая, я чувствую, как шипит и лопается кожа, как сочится кровь из вздувающихся пузырей. Пронизывающая адская боль, моя плоть горит и плавится, пламя сжигает изнутри, вопль застревает в горле, лёгкие кипят и взрываются… но я продолжаю дышать, я чувствую всё… Настолько реально, что сердце в какой-то момент не выдерживает, замирает и черная мгла прорывается в мое сознание, отключая его.
А потом я резко проснулся, мокрый от пота, с бешено колотящимся сердцем и пылающей кожей. Несколько минут я еще ощущал ментальную боль от ожогов. Пытался отдышаться. Мой голос сорван, словно я кричал, долго и отчаянно. Хрипло зарычал от пронзающих тело спазмов, острых, словно тысячи острых игл, одновременно впивающихся в одеревеневшие мышцы. Я пытался убедить себя, что мои ощущения нереальны. Галлюцинация. Сон. Всего лишь чертов сон. И в какой-то момент мне это удалось. Тени на потолке больше не таили в себе никакой угрозы. Тепло женского тела рядом со мной усиливало ощущение реальности. Аромат жасмина смешивался с другим специфическим трудноулавливаемым запахом. Он усиливался, становился гуще, плотнее. Все сложнее было вдыхать его опустевшими лёгкими, горло перехватило стальной петлей, в мыслях плыл туман. Это стояние напоминало… Знакомые симптомы токсического отравления, поразившие органы чувств и дыхания, подобно сильнейшему наркотику. Я был уверен, что это метан… С усилием заставил себя повернуть голову и замер в неверии. Распахнутые немигающие разноцветные глаза Вероники смотрели прямо на меня. С животным ужасом, отчаянием, болью и отрешенностью. Тонкие запястья, перетянутые веревкой, привязаны к изголовью, рот заклеен широкой полоской скотча, по щекам ручьями лились слезы, хрупкое тело содрогалось от шока. Неподвижная, парализованная страхом с застывшим остекленевшим взглядом, обречённо прикованным к моему лицу. Концентрация бытового газа в воздухе нарастала, перекрывая нежный аромат цветов. Я протянул руку, собираясь содрать скотч с нежных губ, но Ника резко дернулась и в ужасе замычала в кляп, пытаясь отодвинуться настолько, насколько позволяла веревка. Кто это сделал? Я? Почему она смотрит на меня, как на монстра из преисподней? Что происходит? Вопросы рождались в отравленном сознании и тут же гасли в облаке ядовитых паров метана. Всё происходящее казалось очередным кошмаром, но с новой недостающей седьмой сюжетной линией. Опустив взгляд, я перестал дышать, увидев зажатую в своей ладони зажигалку, именно ту, что мы не смогли найти в машине… Несколько раз моргнул, силясь вернуть контроль над телом и разумом, но ни черта не вышло. Отравляющие пары метана проникли в голову, стирая мысли, накрывая сознание дьявольским покрывалом и выпуская того, кто всегда был внутри и ждал своего часа. Ошеломленный и раздавленный, я словно в замедленной съёмке наблюдал, как неумолимо поднималась моя рука с зажатой в кулаке зажигалкой. Я обреченно смотрел на оцепеневшую от ужаса Веронику, сам подыхая от рвущей меня на части боли: острой и всепоглощающей, не похожей ни на что, испытанное мной ранее. Ни один кошмар, ни одна смерть не могли сравниться с тем раздирающим чувством, что я испытывал сейчас, когда нажимал большим пальцем на кнопку поджига. |
