Ибо если тебе почти тридцать, и ты женщина в разводе без детей -- родные однозначно считают твою жизнь оконченной. И не имело значения, сколького ты достигла и что заработала для этой самой семьи. Мать и тетка все равно будут считать тебя последней неудачницей и приводить в пример дочерей подруг и знакомых, лишь бы ты ощутила, насколько жалкая и ничтожная. И тут же бросилась бы в объятия первого встречного, или, что еще лучше, пошла бить поклоны бывшему супругу, которого кинула сама по никому не ясной причине, и вернула свою "семью".

   Такому испытанию она подвергалась от одного до трех раз в месяц, и в принципе, обычно просто не обращала внимания на нудные и агрессивные упреки. Но сегодня ей и так было нелегко.

   Ира слишком устала, чересчур вымоталась на работе, чтобы еще терпеть толпу навязчиво-участливых людей, так отчаянно желающих ей счастья.

   Хотелось поехать в свою квартиру, включить "Осень" Вивальди, или "Реквием" Моцарта, а может быть диск кого-то из новых певцов и с кружкой горячего глинтвейна постоять в темноте у окна, наблюдая за мерцанием огней города.

   А потом, услышав в замке тихий поворот ключа, отставить свою кружку и отступить, попав в горячие и страстные, жадные объятия, забыв обо всем, что должно было бы остановить. Он пришел бы. Несмотря ни на что. Игнорируя упреки и претензии женщины, которая находилась рядом.

   Ире достаточно было бы вызвать номер, даже не произнеся ни слова -- и он бы приехал спустя двадцать минут, спасая ее от мира и отчаяния.

   Но сегодня, определенно, на это не стоило и рассчитывать. Потому что мать неделю названивала ей, умоляя и угрожая, прося и требуя обязательно приехать. Аргументируя это тем, что вот-вот случится что-то ужасное и без нее им с тетей никак не справится.

   Ира сомневалась, что действительно в состоянии оказать посильную помощь хоть в чем-то. Но и слушать остальную часть своей жизни о том, насколько она неблагодарная и безответственная -- желания не имелось.

   Потому сейчас и неслась по пустынной дороге благоустроенного загородного поселка. Наслаждалась музыкой, заполняющей пространство автомобиля, и упивалась красотой осени, неистовыми порывами ветра бросающей в ее лобовое стекло опадающие листья.

   В мелодию, включенную в ее проигрывателе ворвался назойливый и противный звук автомобильного клаксона, привлекая внимание Ирины. Она посмотрела в зеркало заднего вида и усмехнулась, увидев, как массивный внедорожник "хонда CR-V" мигает ей дальним светом.

   Игорь явно был против ее развлечений, и потому, поджимая сзади автомобиль сестры, неприкрыто намекал, что той стоит сбросить скорость.

   Решив, что непременно сообщит братцу о его занудстве, Ира в детском порыве показала зеркалу язык, не сомневаясь, впрочем, что кузен догадывается о ее поведении, даже если не заметил этой шкоды. Но все-таки надавила на тормоз.

   Ира действительно игралась с огнем. Тем более в поселке. Если бы ее догнал не Игорь, несомненно, направляющийся на тот же ужин семьи, а милиция -- пришлось бы выложить кругленькую сумму.

   Очевидно, довольный тем, что его намеку вняли, кузен, вечно кичащийся своим возрастным превосходством, обогнал ее собственную "хонду" той же модели, и притормозил спереди. Наверное, Игорь считал, что таким образом сумеет удержать ее от нарушения правил. А может напоминал, что в их семье шутки со скоростью никогда не заканчивались хорошо, и ей, как никому стоило соблюдать правила...

   Ира усмехнулась -- ее бы это не остановило. Да только разогнаться негде было -- они уже почти добрались до ворот дома, который делили их родители.

   Потому, спокойно притормозив, Ира пристроилась следом, и въехала во двор, припарковавшись в одном из слепых карманов дорожки.