– А твой отец? – спросил Рэнд. Розали вздохнула с каким-то странным недоверием и ответила:

– Браммель. Это правда. Эмилия в точности передает всю историю.

Она помолчала.

– Мне как-то не верится, что Бо Браммель – мой отец.

Браммель… – повторила она, как бы убеждая себя. – Любимец принца-регента, душа общества, эксцентричный денди…

– Он мужчина, – спокойно прервал ее Рэнд. – Такой же, как многие другие.

– В письме написано, что он был самым красивым, самым легкомысленным и самым очаровательным юношей, которого Люси когда-либо знала. По словам Эмилии, он обожал Люси, но не был способен к серьезной любви. Она считает, что Браммель был слишком эгоистичен.

– Весьма похоже на него, – сухо заметил Рэнд.

– Потом история становится весьма туманной, – продолжала Розали, снова вытирая слезы. – Здесь написано о графе Ротерхэме. Ты когда-нибудь…

– Нет, я не встречался с ним и совсем мало о нем слышал. Он ведет довольно замкнутую жизнь.

– Люси дала согласие выйти за него, но даже когда закончилась их с Браммелем связь, она не смогла заставить себя пойти на этот брак. Здесь сказано, что "она была напугана страстными преследованиями Ротерхэма". Я не очень понимаю, что именно так пугало ее, к тому же она была беременна от Браммеля. Как странно… Этим ребенком была я. – Розали удивленно умолкла. – Может быть, потом я привыкну к этой мысли.

– Твое существование хранилось в тайне?

– Да.., я.., родилась во Франции, куда Эмилия и Люси уехали, чтобы избежать слухов и сплетен, а также чтобы спрятаться от Ротерхэма, чьи преследования возобновились.

– Он знал, что у Люси ребенок?

– Не думаю.

Розали еще раз посмотрела на письмо.

– Эмилия не пишет об этом. Она говорит только, что Люси была очень эмоциональна и легко впадала в депрессию после разрыва с Браммелем… Она так и не оправилась от того, что потеряла его любовь, и покончила с собой через два месяца после моего рождения.

Розали задумалась.

– Интересно.., интересно, как сложилась бы моя жизнь, если бы этого не случилось?

– Скорее всего, – сказал Рэнд, – она в любом случае отдала бы тебя на воспитание Эмилии.

– Она сама еще была ребенком, – согласилась Розали, – Мне так.., жаль ее!

Тяжело вздохнув, она продолжала:

– После того как Люси умерла, Эмилия решила сохранить тайну. Она сказала Донкастерам, что ребенок погиб вместе с матерью, потом поменяла имя и уехала, выдумав несуществующего мужа, имя которого должно было придать ей более надежный статус. Так я и росла дочерью гувернантки Уинтропов.

Розали удивленно посмотрела на Рэнда.

– Как все странно! Если бы не пожар в театре, в ту ночь я не встретила бы тебя и жила бы прежней жизнью, так никогда и не узнав правду о себе.

– Ты полагаешь, Эмилия не рассказала бы тебе?

– По ее словам, она думала, что этого не случится. Ей казалось, что, если я узнаю о своем происхождении, это принесет мне одни неприятности. А в конце она пишет… О Боже…

– Что?

– Я только что дочитала письмо. Как не похоже это на Эмилию! До нее дошли слухи, что я уехала с тобой, и она хочет, чтобы я оставалась под твоим покровительством как можно дольше!

– Позволь мне взглянуть? – попросил Рэнд, и голос его стал жестче.

Розали протянула ему письмо, и Рэнд внимательно прочитал несколько последних строк. Он с облегчением вздохнул, хотя продолжал хмуриться.